Есть ещё книги правдивые

Наш земляк, писатель Николай Наседкин принял участие в V Международном литературном конгрессе и поделился своими впечатлениями о нём с читателями «Тамбовки».

— Николай Николаевич, как часто проводятся мероприятия, организуемые Фондом Достоевского, и на скольких побывали вы?

— В мероприятиях Фонда я участвую в третий раз. Приглашения получаю на все симпозиумы и конгрессы, но не всегда, по различным причинам, на них попадаю. Чёткого плана проведении конгрессов нет. Первый Фонд Достоевского организовал в 2001 году. И с той поры состоялись девять больших мероприятий. Симпозиумы — это более узкие по тематической направленности мероприятия. Они посвящены чисто теме Достоевского. Тематика конгрессов значительно шире. Пятый конгресс назывался «Русская словесность в мировом культурном контексте» и проходил при поддержке общества «Знание» России, Министерства культуры РФ, Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, Фонда «Русский мир». Оргкомитет возглавлял известный достоевсковед, историк, поэт, академик, профессор факультета журналистики МГУ и Литературного института имени Горького Игорь Леонидович Волгин.

Темы представленных докладов были самого широкого диапазона: от современной литературы до кино. Наше время внесло свои коррективы в темы и названия секций, и в обсуждения. Поэтому в этот раз, к сожалению, чего раньше не было, участники не ушли от политики. На заключительном заседании Игорь Леонидович подчеркнул, что, слава Богу, четыре дня по секциям работали плодотворно, обсуждали горячо, спорили увлечённо. Правда, один раз даже слишком горячо, чуть до драки не дошло, но обошлось.

— Сколько было участников на конгрессе?

— Около трёхсот. Участники съехались со всего мира: Китая, Испании, США, Израиля, Германии, России. Были и участники с Украины, хотя некоторые из них не придерживались взглядов, скажем так: совпадавших с нашими. Но это их право. У нас была свободная площадка, и каждый мог высказать своё мнение, свою точку зрения. Триста докладов я чисто физически, конечно, не мог услышать, удалось чуть более пятнадцати. Но из тех, которые услышал, были и те, что понравились в силу заинтересованности по теме, в первую очередь достоевсковедов.

Например, доклад Константина Баршта из Москвы «Криптографический автобиографизм в творчестве Достоевского». Когда писатель умер, родилась легенда, будто он одному из друзей юности однажды объяснил, почему он не пошёл по военно-инженерной стезе. Ведь Достоевский окончил военно-инженерное училище, но в дальнейшем занялся литературой. Будто бы, когда Достоевский чертил выпускной чертёж, то он начертил план крепости, где не было ни одного входа и выхода. А чертежи в ту пору просматривал и утверждал лично государь, так как курировал это училище. И, якобы, царь своим размашистым почерком надписал на чертеже Достоевского: какой дурак это чертил? Дескать, в канцелярии эту надпись покрыли лаком и сохранили для истории. А Достоевский решил, что к нему навсегда приклеится кличка «дурак» и бросил военную стезю. Баршт поработал в архивах и установил, что это миф. Возможно, Достоевский, если и рассказал кому-то эту легенду, то в виде шутки, чтобы отстали с вопросом: почему он не стал военным?

— А были доклады, которые вызвали ваше неприятие?

— Да. Как самый характерный пример — доклад известного критика, заместителя главного редактора журнала «Знамя» Натальи Ивановой «Достоевский и современный русский роман: влияние или отталкивание?» Она специалист по современной литературе, и её точка зрения мне лично не всегда нравится, поэтому её доклад о современной литературе вызвал у меня неприятие. Так как главная мысль её доклада: что самые лучшие писатели, которые продолжают линию Достоевского, — это Сорокин, Улицкая, Пелевин и другие из этого ряда. Я с этим не согласен, считаю, что продолжает наследие русской классики совсем другая ветвь современной литературы.

— А на ваш взгляд: кто продолжатели?

— Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Алексей Варламов, Захар Прилепин… Кстати, Захар очень многогранный прозаик из нового поколения. Он успел и оппозиционером побывать, а сейчас он в лагере патриотов. Он сам сделал свой образ и очень обоснованно это объясняет. Его последний роман «Обитель» получил российскую престижную премию «Большая книга», что доказывает — линия классической реалистической литературы продолжается, есть книги, правдиво отражающие жизнь.

— Возвращаясь к конгрессу, вы в какой были секции?

— Секция называлась «Россия на постсоветском пространстве: историко-культурный аспект». И, если прежде я ехал на мероприятие Фонда Достоевского с докладом на тему по Достоевскому, то в этот раз выступал с докладом по Чехову. Моё выступление называлось «Антон Павлович Чехов о нашей сегодняшней действительности (На материале "Скучной истории")».

— К этой теме вы подошли несколько лет назад в повести «Сто двадцать лет спустя», которая была опубликована в столичном журнале «Москва». Помню, в нашей газете была на неё рецензия…

— Да, там действительно поднималась эта тема. Но для доклада я взял более широкое сопоставление чеховской повести с реалиями наших дней. И в результате получились весьма впечатляющие совпадения. Я воспринимаю повесть «Скучная история», как предупреждение. Чехов попытался достучаться до современников, говоря, что они зашли в тупик и надо думать, как из него выбираться. Так и сегодня: надо в первую очередь не материальную базу изменять, а надстройку. Головы современным людям. А это зависит от культуры, литературы, театра, телевидения, кино. Потому что они в совершенном тупике и забивают людям головы не тем, что нужно.

Надо сказать, секцию я выбрал не очень удачно. Не все меня поняли, не все поддержали. Потому что для многих участников нашей секции был важен сегодняшний день, противостояние Украины и России. Разбор, где друзья, где враги. Я же говорил, что прежде, чем искать врагов и друзей за пределами России, давайте вглядимся, что делается в России. Достойны ли мы, чтобы с нами дружили. Ведь надо что-то прежде менять в нашем доме и так далее.

Были доклады, которые поставили меня в тупик. Например, Олега Кудрина из Москвы. Он считает себя украинцем, но живёт в Москве. При этом остаётся ярым, убеждённым, националистически настроенным украинцем.

— И как же он объясняет, почему продолжает жить в Москве?

— Здесь зарабатывает деньги. Он выступил с докладом «Пушкин и Шевченко, Россия и Украина, воспроизводство старых мифов (на примере мозаичного панно станции метро «Киевская-кольцевая»)». С собой принёс фотографии станции. Он не поленился и измерил линейкой мозаики станции «Киевская». И у него получилось, что Пушкин выше Шевченко на 15 сантиметров. И в этом, делает вывод докладчик, выразился великорусский шовинизм. По его мнению, художники мозаики, таким образом, принизили украинскую культуру. Он на полном серьёзе говорил, что Пушкин и Белинский сидят на картине, а Шевченко стоит, и это ещё одно доказательство шовинизма. И вот в таком духе он выступал 15 минут. Мне всё это слушать было неприятно, я не затем приехал на конгресс. А Любовь Каширина из Латвии даже стала с ним дискутировать.

Конгресс проходил в пансионате «Сосны» управления делами Президента России, это в Подмосковье. Секции заседали в большом здании, с большим количеством галерей. По проходу люди могли переходить из одной секции в другую послушать доклады. И вот один из «гуляющих» участников конгресса подошёл и услышал доклад Олега Кудрина, а затем начал выступать с обвинениями как раз его в украинском национализме, да так, что нам пришлось между ними встать стеной, чтобы до драки не дошло.

— И тем не менее, такие конгрессы, в основном, дарят интересные встречи?

— Я в этот раз познакомился с очень интересными людьми. Например, с достоевсковедом Николаем Николаевичем Богдановым из Москвы. Я раньше видел его книги по Достоевскому. И вот лично удалось познакомиться лишь сейчас. Богданов рассказал забавный случай о том, как он приехал в Ярославль по приглашению тамошних читателей в качестве специалиста по Достоевскому с лекцией. И когда все собрались, его представили так: Николай Николаевич Наседкин, автор энциклопедии «Достоевский». И он вынужден был поправить, что он Николай Николаевич, но не Наседкин а Богданов, и что у него несколько другие книги по Достоевскому.

Интересной как всегда была культурная программа. В этот раз гвоздём стал поэтический вечер. Было очень много выступающих поэтов. Это связывали с тем, что руководитель Игорь Леонидович Волгин после нескольких лет молчания вернулся в поэзию и выпустил томик новых стихов. У него среди поэтов много друзей. А также у Волгина есть студия «Луч» в МГУ, которую он ведёт много лет. И она выпустила много поэтов. Поэтому большой поэтический вечер собрал довольно известные имена. Должен был вести вечер Евгений Евтушенко. Но он незадолго до конгресса попал в больницу. Оттуда он, правда, постоянно слал очень многословные, очень энергичные телефонограммы конгрессу, которые зачитывались вслух. Поэтому Евтушенко можно считать полноправным участником конгресса. Он даже новые стихи прислал в подарок участникам вечера. Выступали Игорь Волгин, Олеся Николаева, Бахыт Кенжеев, Станислав Минаков из Харькова, наша Марина Кудимова и другие.

Но самое интересное для меня, это то, что мне удалось познакомиться и подружиться с Геннадием Красниковым, доцентом Литературного института имени Горького. Это очень замечательный поэт и человек. Мы обменялись книгами, и я надеюсь на дальнейшую дружбу.

В рамках культурной программы мы ещё просмотрели фильм Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Тряпицына». Мне фильм не понравился. Это не тот взгляд на русскую деревню, который можно разделить. Это барский взгляд на русского мужика.

— Вы для себя что-то новое открыли про Достоевского на этом конгрессе?

— Мне понравились четыре доклада по Достоевскому. Их авторы поделились своими открытиями. Они сделаны, конечно, по частностям. Например, был ли чертёж Достовского или нет? Об этом мы говорили выше. А Николай Николаевич Богданов раскопал никогда до этого не упоминаемое воспоминание об аресте Достоевского. Нашёлся человек, который, когда Достоевского отправили на каторгу, в «Одесском листке» в декабре 1849 года опубликовал свои впечатления о том, как он был соседом Достоевского по дому и как на его глазах писателя арестовывали. Воспоминания полны подробностей.

А ведь остались воспоминания самого Достоевского, как его арестовывали: проснулся от звона сабель, открыл глаза — жандармы в комнате. Что такое? Вы арестованы. Можно одеться? То есть, всё чинно и спокойно. А этот свидетель вспоминает, как он жил напротив комнаты Достоевского, и однажды со своими товарищами всю ночь в карты играл. Вдруг за стеной шум, крик. Он выбегает и видит, Достоевский полуголый валяется на полу. Жандарм один лежит, потому что Достоевский его сбил с ног, когда пытался выпрыгнуть в окно… И в докладе Богданов анализирует эти воспоминания и убедительно доказывает, что в них много вымысла.

— Присутствовало на конгрессе немало украинцев. Как на фоне сегодняшней ситуации они себя показали?

— Первый пример с мозаиками метро я уже привёл выше. Но были и такие, как Станислав Минаков. Это довольно известный поэт и критик. Он живёт в Харькове. Украинец русского происхождения, любит очень Украину. Но пишет на русском стихи и не скрывает своих убеждений. Минаков выступил с докладом «Авторские стихи, ставшие народными песнями». Это совсем другая позиция. Один украинец, но продолжает жить в Москве. Другой любит Украину, но не меньше любит и Россию, пишет стихи на русском языке. Эта перепутанность очень сложные чувства вызывает. Я не хочу углубляться в эту тему.

Четыре дня завершились пленарным заседанием на котором выступил Авигдор Эскин, он часто публикуется в России и выступает на телеканале «Культура». Чистокровный еврей из Израиля выступил на конгрессе с докладом «Охранительство и универсальность в русской идее. Достоевский и Леонтьев». Я был даже удивлён созвучности наших взглядов. С первого до последнего слова я с ним был согласен. Настолько разумно и толково человек говорил на самые острые и современные темы. Публицист и критик Леонтьев не до конца воспринимал Достоевского. Он понимал, что тот великий писатель, но, по мнению Леонтьева, Достоевский искажал русскую идею. И как раз еврей Эскин в своём докладе соединил Леонтьева с Достоевским. Благодаря Эскину, мы пришли к общему мнению и аплодисментами проголосовали за то, что с этого момента будем что-то брать от Достоевского, что-то от Леонтьева, и, соединив, получим русскую идею в её полном виде. Эскин в своём докладе показал, как можно ясно, толково и примирительно обсуждать самые острые вопросы.

— Каково ваше итоговое впечатление?

— Главное, что было в эти четыре дня работы конгресса — роскошь человеческого общения, встречи и обмен мнениями людей разных национальностей, не во всём совпадающих убеждений и взглядов, но объединённых любовью к Слову, русской литературе, русскому языку, России…

Пятый конгресс был посвящён итогам Года культуры в России. А следующий конгресс Фонд Достоевского планирует провести в конце 2015 года. Он, естественно, будет посвящён Году литературы. По итогам прошедшего конгресса будет издан сборник докладов. Войдут в него не все, только самые содержательные.

— Желаю вам увидеть в сборнике свой доклад.

Вопросы задавала М. Матюшина.