Постскриптум

Признаться, то, что вы сейчас прочли (в уже отредактированном мною виде), сам я прочёл не сразу.

Дела со сборником «Жёсткая проза» и вообще с издательством «Астрель» у меня неожиданно по всяким разным причинам заползли в тупик, зато 3-го января я вдруг получил из другого московского издательства сногсшибательное предложение: они увидели в Интернете мои материалы по Достоевскому и загорелись заключить со мной договор на… Впрочем, это — коммерческая тайна. Но предложение — шикарное! Я немедленно согласился, слетал на поезде в столицу, заключил договор, получил аванс и — по самое темечко погрузился в работу…

Короче, только уже в начале лета я вспомнил про этот файл, в свободные вечера наконец-то его просмотрел и…

И не знал, что и думать. Вернее, у меня наметилось-определилось три варианта:

1) Автор текста, когда я с ним встречусь, весело (с уверенностью во взгляде) спросит: ну что, могу сочинять-фантазировать, гожусь в писатели?

2) Мне сообщат занозистую новость, что в ночь под Новый миллениумный год он вскрыл себе вены или удавился.

3) Я услышу не менее обременительную для души весть, что молодой человек уже полгода, как мается в психушке…

Первым делом, заглянул, конечно, в университетское издательство, и там Василий Викторович сообщил мне неожиданный, интригующий вариант номер четыре: их редактор Николай Насонкин, как ни дико это звучит, ещё зимой, именно в новогодние праздники, пропал без вести…

Что ж, вариант странный, неожиданный, но тоже — вполне реалистичный: в наше подлое время немало людей вот так пропадают без вести, а потом, спустя год или два, их останки находят случайно (если находят!) в пригородном лесу или канализационном люке…

Директору издательства я о «Julia Roberts» пока ничего говорить не стал.

Да-а, жалко парня — пропал ни за понюх табаку. Я уж собрался при случае поставить в церкви свечечку за упокой его души, но тут меня огорошил мой сотоварищ по писсоюзу, который носит в романе имя Аркадия Телятникова. Я уж давно, как раз с полгода с ним и не встречался — закрутился-заработался (а в Союзе писателей у нас, и правда, даже собраний теперь нет — полный развал). Так вот, Аркадий-то мне за кружкой пива в баре и сообщил поразительную подробность: оказывается, он 31 декабря виделся с Николаем — тот сам позвонил по телефону, сказал, что есть срочное и архиважное дело. Когда они прямо на улице встретились в условленном месте, Николай был каким-то заторможенным, вялым, уставшим, с щетиной на щеках. Он сразу предупредил Аркадия, что ему страшно некогда, что объяснять он ничего не будет и вручил конвертик, сказав, что это как бы подарок к Новому году и, вообще, дескать, пусть он, Аркадий, издаст наконец солидный сборник своих стихов и, с кривой улыбкой добавил, пусть обязательно посвятит книгу его, Николая, памяти… Да, так и сказал — «памяти»! В конверте оказалась тыща баксов, десять сотенных банкнот! Однако ж бедолага Аркадий толком и налюбоваться на них не успел, нанюхаться их сладким ароматом и, когда услышал по радио объявление про без вести пропавшего Насонкина, перетрухнул изрядно — вприпрыжку побежал в милицию и отдал все деньги до копеечки, вернее, до цента…

— Дур-р-рак! –– сказал я Телятникову от души. — Такой шанс упустил! Об этой тысяче баксов никто и никогда не узнал бы!..

— Откуда ты знаешь? –– скривился Аркадий.

— От верблюда! — усмехнулся я…

Приятелю-пииту я тоже ничего пока расшифровывать не стал, а поспешил на Интернациональную. Меня ушибло уже всерьёз. Анна Ивановна поначалу разговаривать со мной наотрез отказалась, дескать, её уже допрашивали-передопрашивали, она не виновата и знать не знает, куда подевался её бывший муж!.. Но когда я визитку ей просунул (она обо мне знала-слышала) и убедительным тоном сказал, что могу ей кой-какие подробности об исчезновении Николая сообщить — цепочку скинула, открыла. Я с любопытством оглядел до мелочей знакомую мне комнату — такое ощущение, словно я сам здесь жил. Как я уже и предполагал, действительно, когда после новогодних праздников Анна вошла в квартиру (соседка тётя Галя позвонила, мол, Николай твой кота на сутки всего оставил и — как в воду канул!), она обнаружила включённый комп и полбутылки выдохшегося шампанского на столе…

Проговорили мы с Анной полчаса. И вы знаете, она мне понравилась — симпатичная такая, курносенькая. Больше того, а ведь Аня-то, синичка, мужа своего бывшего и совсем теперь пропавшего всё ещё любит… Ух как любит! Так что, может, по большому-то счёту, Николай и сглупил…

А, между тем, я пошарил в Интернете и узнал пикантную новость: эта самая супермегазвезда Джулия Робертс (к слову, получившая таки «Оскара» за фильм «Эрин Брокович»), оказывается, совсем недавно вместо того, чтобы выйти замуж за своего Бенджамина Брэтта, как уже было объявлено, неожиданно для всех с ним расплевалась… Ни хрена себе! И о новом её таинственном бой-френде ходят-гуляют самые противоречивые слухи…

Что же, может, заслать мэйло с вопросами Александру Николаеву, «фатеру»? Уж он-то, наверняка, в курсе, и если мне что-либо удастся разузнать — обещаю поделиться…

Так что я вам говорю не good bye, а всего лишь — до свидания!