Захват

1

Раньше, в брежние времена, какой-нибудь подвыпивший смельчак мог в порыве куража воскликнуть: «Совсем Советской власти нет!..» Сейчас, во времена ельцинизма, не надо никакой смелости, ни пьяного куражу, дабы вслух и где угодно констатировать: «Совсем никакой власти нет!..» Горькая демократия…

А служит этот философско-исторический вздох как бы небольшим вступлением к житейской коммунально-бытовой истории.

Дом № 36 по улице Интернациональной в Тамбове, который «на курьих ножках», уже вошёл по праву в городской фольклор. Одна из главных нелепостей дома — нумерация его квартир. Подобной, видимо, даже в жёлтом доме не бывает. Дело в том, что, то ли по пьяни, то ли в шутку, строители поставили перегородки не посередине коридоров, как полагалось проектом, чтобы три квартиры имели выход, допустим, во 2-й подъезд, а три — в 3-й, а взяли и заглушили кирпичной перегородкой один из выходов. В результате получился длинный коридор на шесть квартир с одним выходом.

Вот так на 5-м этаже в 3-м подъезде волею судьбы и вольных каменщиков соседями как бы огромной коммунальной секции с общим коридором оказались жильцы квартир №№ 82, 83, 84, 155, 156 и 157. Горожане, обитающие в «хрущёвках» с крохотной лестничной площадкой, вполне могут позавидовать: длинный светлый тёплый коридор (восемь окон с форточками, восемь батарей отопления) — детишкам на велосипедах можно кататься, старичкам в дурную погоду гулять-разминаться. На некоторых этажах соседи дружно договорились и в конце коридора сделали общую кладовочку на шесть квартир…

А вот на 5-м этаже хозяева кв. 82, вполне интеллигентные на вид люди (хоть и бизнесмены), без долгих размышлений взяли и осуществили захват с помощью кирпичной перегородки трети коридора в личную собственность. Соседи интеллигентно, в целях мира и спокойствия, смолчали в тряпочку.

Аппетит, как известно, приходит во время еды, особенно у хищников. 19 ноября 1998 года, днём, 82-я квартира провела молниеносную операцию по захвату новых территорий: металлическая на этот раз перегородка прибавила к их жилплощади ещё несколько метров общего коридора, закрыв от соседей последнее окно в этом крыле. Соседям порадоваться бы за 82-ю квартиру: у людей появилась дополнительно и задаром чудесная светлая комната для собаки, под склад, а может, под уютную прихожую… Но соседи, утратив почему-то свою интеллигентность, нагло выразили свой протест. Ещё в процессе установки новой перегородки они взялись умолять хозяев 82-й квартиры не делать этого, не лишать их последнего луча света в этом крыле коридора, но с ними и разговаривать не пожелали…

Итак, на этот раз соседи возмутились и немедленно, в тот же день, обратились с коллективным заявлением на имя директора своего родного МПЖХ-3 Е. В. Яковлева. В заявлении по пунктам было перечислено, как ухудшились жилищные условия соседей. Но самым главным является последний пункт: «Насколько нам известно, в домах с коридорной системой вообще запрещено в общих коридорах сооружать какие-либо перегородки…» И в конце заявители добавили: «Очень надеемся на скорое разрешение этой довольно простой проблемы».

Ага — щас! Разбежались! Дальше начинается самое интересное — фантастический наш реализм. Инженер по работе с населением МПЖХ-3 Л. А. Лякутина начала сразу жаловаться, что-де власти у них ужасно мало и лучше сразу же обратиться в администрацию Ленинского района. Делать нечего, написали заявление и в администрацию.

Вскоре в коридоре на 5-м этаже появилась представительная комиссия, в составе которой был даже милиционер с табельным оружием в кобуре. Расстреливать г-жу Елизарову, хозяйку 82-й квартиры, конечно, не стали, но предписание строгое за № 114 ей выписали: перегородку в общем коридоре немедленно снести!

И в чём же здесь фантастика? А в том, что перегородка продолжала стоять, а соседи-заявители ни сном ни духом не ведали о чудесном строгом предписании. Наконец 16 декабря они получают бумагу из администрации Ленинского района за подписью главы Э. А. Немцова, датированную 1-м декабря, где сообщалось:

«…квартиросъемщику кв. 82 выдано предписание о предложении сноса перегородки до 15.12.98. Если самовольное строение не будет убрано до указанного срока, вопрос должен решаться в судебном порядке».

Естественно, представитель соседей поспешил в администрацию, дабы сообщить, что «предписание о предложении» не возымело действия на хозяйку «самовольного строения», и уточнить — кем и когда вопрос должен решаться в судебном порядке. Можно представить себе выражение лица этого представителя соседей, когда в администрации он увидел в деле № 989 о злополучной перегородке поверх ответа Э. А. Немцова цидулю за подписью его подчинённого — начальника отдела жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства администрации А. А. Васильева, датированную 10 декабря, с резолюцией: заявление снять с контроля ввиду того, что хозяева кв. 82 оформляют в управлении архитектуры мэрии разрешение на свою перегородку. Фантастика! Может быть, г-н Васильев понятия до сих пор не имел, что без согласия соседей никто и никогда не разрешит, не узаконит захват в личное пользование половины общего коридора.

Представителю соседей удалось попасть на приём к Э. А. Немцову. Эдуард Александрович вызвал при нём г-на Васильева и строго приказал последнему конфликт разрешить быстро и в соответствии с буквой закона.

16 декабря притеснённые жильцы-соседи подают на всякий случай заявления о незаконной перегородке в отдел по делам строительства и архитектуры мэрии Тамбова и в СПЧ-1. Начальник пожарной части В. Г. Попов ответил с ходу, но странно: дескать, «сведения, изложенные в вашем заявлении, вопросы пожарной безопасности не затрагивают», и, мол, «из управления архитектуры и градостроительства мэрии Тамбова… в СПЧ-1 поступило заявление (?!) о возможности регистрации перегородки…» А в конце ответа ещё и бесплатный совет: недовольны — обращайтесь в суд.

Не знаю, какое пожарное образование имеет г-н Попов, но он явно не знает азбучных противопожарных истин: в длинном коридоре со множеством квартир любые перегородки затрагивают «вопросы пожарной безопасности». Что же касается второго утверждения г-на Попова, то оно, мягко говоря, совсем не соответствует действительности. Ибо из управления архитектуры мэрии, пусть и с опозданием, 20-го января, но был получен заявителями почти что деловой ответ за подписью начальника О. П. Быстрозоровой: в связи с тем, что перегородка «произведена самовольно с нарушением действующих норм и может ущемить интересы проживающих на этом этаже граждан, заявителю (Елизаровой) отказано в её регистрации…» А почему ответ почти деловой? Да потому, что и г-жа Быстрозорова вместо сообщения о том, когда перегородка будет снесена, советует заявителям обратиться в суд.

Между тем перегородка незыблемо стояла. Делегат от соседей снова пробился на приём к Э. А. Немцову. Эдуард Александрович в его присутствии, образно говоря, топал на подчинённых ногами и категорически приказывал ускорить решение вопроса о сносе перегородки.

Прошло ещё три недели — перегородка красовалась на прежнем месте. 3-го февраля 1999 года состоялась аудиенция гонца от утеснённых соседей у А. А. Васильева. Александр Александрович, опять же образно говоря, топал на подчинённых из МПЖХ-3 ногами (по телефону) и совершенно категорически потребовал составить акт о наличии перегородки… И вот вскоре заявителям по телефону было сообщено обнадеживающе: администрация Ленинского района подаёт на г-жу Елизарову в суд. Слышится, может быть, преждевременный звон фанфар и литавр…

А мы пока подведём предварительные неутешительные итоги. Пусть г-жу Елизарову не научили в детстве, что чужое брать нельзя, а общее — это не личное. Бессовестность г-жи Елизаровой — её личная беда. Но вот понадобилось более пятнадцати человеко-походов занятых людей по инстанциям, уже четыре месяца времени, переведена куча дефицитной бумаги, прояснилось, что власти наши властью не обладают. Или обладать не хотят. Зато бюрократические методы брежних времён цветут махровым цветом. Представим на минуту, что, к примеру, инспектор ГИБДД вместо того, чтобы оштрафовать злостного нарушителя за рулём, начнёт жаловаться на него в суд… Представим, что какой-нибудь хам из «новых русских» поставит гараж прямо на тротуаре рядом с подъездом, дабы утром ему удобнее было отправляться по делам — неужели власти городские начнут с ним судиться?..

В стране у нас творится полный, извините, бардак. Бессовестные новые хозяева жизни, чувствуя безвластие, творят беспредел. И это не прекратится до тех пор, пока перегруженные суды будут копаться в «перегородочных» делах, а власти предержащие будут вместо работы таскаться по судам и получать приличные зарплаты…

Остаётся добавить, что всю эту историю я знаю, как говорится, из самых первых рук. Увы, я имею несчастье быть одним из соседей г-жи Елизаровой. Думаю, отчёт-репортаж непосредственного участника коммунально-бытовой тяжбы, будет интересен читателям, прибавит им опыта, ибо, повторяю, многие из нас попадают в подобные коридорно-соседские нервомотательные ситуации.

В следующем материале из этого «коммунального сериала» под названием «Захват-2» я надеюсь изложить подробности судебного процесса — Ленинская администрация против г-жи Елизаровой. А эту серию закончу всё же на оптимистичной ноте: во-первых, если дело дошло до суда, то хорошо, что истцом всё же выступает районная администрация — нам, простым смертным, тяжеловато тягаться даже и в суде с новыми хозяевами жизни. Во-вторых, мы, простые смертные, попробуем на суде поднять вопрос о возмещении нам морального ущерба. Ведь даже г-жа Елизарова как бизнесменша должна понять и почувствовать, что за всё — в том числе и за многомесячное мотание нервов соседям — надо платить.

Итак — перегородка стоит. Продолжение — в следующей серии.

2

Напомню суть первого материала под названием «Захват» («ГнЦ», 17 марта с. г.): в коридоре на шесть квартир проворной хозяйкой одной из них был осуществлён захват почти половины коридора с помощью перегородки в личное пользование. Г-же Елизаровой, владелице «нехорошей» квартиры, пытались объяснить, что она не права и соседи, и работники МПЖХ-3, и администрация Ленинского района, и мэрия… Всё бесполезно. Тогда районная администрация после четырёх месяцев волокиты подала иск на г-жу Елизарову в суд. Основной пафос статьи «Захват» можно сформулировать вкратце так: во-первых, у наших городских властей, оказывается, власти этой самой кот наплакал, зато отлично сохранились многие бюрократические привычки прежней совпартноменклатуры; а во-вторых, новые хозяева жизни вроде г-жи Елизаровой чувствуют сейчас себя именно хозяевами и творят беспредел…

Признаться, не каждый мой рассказ или повесть вызывали столько откликов. И знакомые, и не знакомые люди звонили мне домой или в редакцию «Города на Цне» — в основном, чтобы поведать свою  аналогичную коммунальную историю. Вот ради этих людей я и решил на собственном горьком опыте показать, что если рискнуть начать изнурительную борьбу с захватническими инстинктами  господ елизаровых и преодолеть все чиновничье-бюрократические препоны, то даже нам, маленьким людям, вполне можно добиться справедливости. А в том, что она восторжествует — я уверен…

Официальный отклик на статью «Захват» поступил только один — от начальника СПЧ-1 УГПС УВД Тамбовской области В. Г. Попова. Правда, официальным по тону и содержанию его назвать можно с большой натяжкой. По сути — это полторы страницы публицистики, мемуаров и эпистолярного жанра под названием «Чёрная зависть». Как помнят читатели, в первом материале я лишь вскользь выразил удивление по поводу странной позиции, которую заняли в коридорном конфликте  пожарные. Но вот теперь стоит поговорить об этом подробнее в связи с поразительным ответом начальника пожарной части. Кроме убойно-завлекательного заголовка г-ну Попову удалось и несколько раз весьма остроумно обыграть-связать мою «куриную» фамилию с метафорическим названием нашего дома — дом «на курьих ножках». Всё это, а также весьма малое количество погрешностей против русского языка в ответе пожарного начальника заставляет предполагать в нём талант  публициста и даже беллетриста, и, видимо, перед нами как раз тот случай, когда человек в юности ошибся при выборе профессии.

Хотя с фактами и логикой в публицистике г-на Попова явная напряжёнка. Начинает он с того, что обвиняет меня в «подтасовке и передёргивании фактов», ибо ответ на заявление жильцов дома № 36 подписал не он, а его заместитель, так что, дескать, напрасно я выразил сомнение в его пожарной образованности. Но на ответе чётко машинописью обозначено «Начальник части В. Г. Попов» и — закорючка, которую и сам Шерлок Холмс не разобрал бы. Так что в подтасовке следует, видимо, обвинить неведомого зама г-на Попова, почему-то забывшего перед росписью, как это и положено, приписать «за» или «вместо».

Далее пожарный начальник пишет, будто в письме-ответе заявителям отмечалось, что «из управления архитектуры и градостроительства мэрии поступил (в СПЧ-1) запрос с просьбой подготовить заключение о возможности регистрации перегородки…» Но в письме-ответе, увы, лексика несколько другая: «Из управления архитектуры… в СПЧ-1 поступило заявление о возможности регистрации перегородки…» Согласитесь, «запрос с просьбой» это совсем не «заявление о возможности», так что налицо ещё одна подтасовочка пожарных: ведь они пытались в первом ответе уверить нас, будто управление архитектуры уже полностью на стороне г-жи Елизаровой.

Но кульминация весьма своеобразной логики начальника СПЧ-1 содержится в следующем пассаже:

«Перегородка, выполненная из кирпича, будет отгораживать часть тупикового коридора, в который имеется всего один выход из квартиры № 82. Кирпичная перегородка в данном случае не является нарушением противопожарных требований… Вы предлагаете в своей статье в конце коридора сделать общую кладовочку на шесть квартир, а вот этого как раз делать нельзя, запрещают “Правила пожарной безопасности в РФ”  устраивать в лестничных клетках и в коридорах кладовые…»

Кто-нибудь что-нибудь понимает? Пятую часть коридора для кладовой на шесть квартир отгораживать правила запрещают, а почти половину этого же коридора для кладовой одной квартиры эти же самые пожарные правила дозволяют. Видно, правду говорят: закон, что дышло… Причем, В. Г. Попов как бы напрочь забывает-умалчивает о самом противопожарном существенном факте: все перегородки в этом общем коридоре со стороны злополучной 82-й квартиры (а их там несколько) перекрывают второй выход из коридора — во 2-й подъезд.

Ну и, наконец, в конце г-н Попов сообщает-рапортует, что он имеет «высшее образование, окончил ВИПТШ МВД, стаж работы в пожарной охране — 25 лет, на счету десятки потушенных и предупреждённых пожаров…» Не знаю, что такое «ВИПТШ», скорей всего,  какая-то пожарная школа, но логику, видимо, в ней не преподавали. А если и преподавали, то не противо-, а именно — пожарную какую-то логику. Ибо и письма-ответы бравого пожарника, и позиция в данном случае ну очень, прямо-таки чрезвычайно странны. Уж не связано ли это с тем, что г-жа Елизарова первой успела побывать в СПЧ-1, а?  Как говорили древние римляне: sapienti sat — понимающему достаточно. И я смело подпускаю этот тонкий намёк, так как сама хозяйка 82-й квартиры на суде утверждала, что-де в пожарную часть она успела вперёд врагов соседей обратиться, а в управление архитектуры мэрии те её упредили, вот, дескать, только потому архитекторы и не поддержали её захватнические интересы…

Пора, впрочем, переходить, наконец-то, и к самому суду. Опытные знакомые предупреждали,  что ответчица даже и не подумает явиться, так как понимает, что дело проигрышное, ей важно потянуть время и помотать нервы соседям, а штраф за неявку на суд в 100 (сто) рублей для них, «новых русских», смешон как анекдот. И, действительно, заседание суда сорвалось: к 10:00 в Ленинский районный суд явились представители МПЖХ-3, департамента жилищно-коммунального хозяйства мэрии, заинтересованные лица (проще говоря — утеснённые соседи) и… г-жа Елизарова! А не явился, как ни странно, истец, то есть — представитель администрации Ленинского района. Пришлось заседание суда отложить на неделю. Не знаю, был ли г-н Немцов оштрафован на эту страшную сумму в сто рублей, но на следующее заседание его представитель явился-таки как штык.

Судья Л. В. Чербаева, разбиравшая наше дело, из каких-то соображений не разрешила мне включить диктофон, так что от дословного цитирования я воздержусь, но суть происходящего и точку зрения ответчицы обязуюсь передать достоверно, позиция же заинтересованных лиц была подробно изложена в предыдущем материале.

Итак, чем же аргументировала свои захватнические действия совладелица ООО «Лес» и владелица 82-й квартиры г-жа Елизарова? Поражённые соседи в присутствии уважаемого суда узнали-услышали, что они, оказывается, в своем общем коридоре не мыли пол, били окна, выкручивали-воровали лампочки, складировали мусор и даже, пардон, справляли большую и малую нужду… Одним словом, не коридор городского дома, а прямо-таки какой-то лес заброшенный, вот потому-то г-жа Елизарова, как говорится,  по законам тайги и решила спасти от диких соседей как можно большую часть коридора, отгородить её и попутно приспособить под склад для своего «Леса» или ещё для чего…

Судья, выслушав внимательно все стороны, вынесла вердикт: перегородки убрать, коридор привести в прежнее состояние, с ответчицы взыскать госпошлину в размере 8 руб. 35 коп.; решение районного суда можно обжаловать в течение 10 дней в областном суде.

Мы, соседи, вздохнули два раза: один раз с облегчением, что справедливость всё-таки восторжествовала и наши мучения многомесячные закончились; а второй раз с огорчением, что суд отклонил нашу просьбу сразу же рассмотреть вопрос и о возмещении морального ущерба. Но всё же, окрылённые, мы поспешили в наш родимый дом «на курьих ножках», в наш злополучный коридор, дабы понаблюдать самолично, как будет сноситься-исчезать опостылевшая перегородка…

Как уже догадался проницательный читатель, этого радостного события мы не дождались, зато за перегородкой начался нешуточный ремонт. Соседи-оптимисты решили, что раскаявшаяся г-жа Елизарова приводит захваченную часть коридора  в «прежнее состояние» перед снятием перегородки, а соседи-пессимисты, заглядывая сбоку через коридорные оконца, утверждали наоборот, что-де ремонт уж чересчур капитально-шикарный — так обновляют помещения только для себя и на веки вечные…

А между тем томящимся в неизвестности соседям приходит сообщение о том, что в Тамбовском облсуде будет слушаться дело по кассационной жалобе г-жи Елизаровой. Мы, соседи, так и ахнули: ну что ещё могла придумать, какие аргументы изобрести в защиту своей захватнической агрессии г-жа из «Леса»? Не иначе, она придумала-решила в захваченной и отремонтированной части коридора устроить столовую для неимущих или приют для беженцев из Косово? Но когда мы ознакомились с её доводами, у нас, образно говоря, волосы дыбом встали: о перегородке ни слова, а всё дело, оказывается, в том, что иск на неё в районный суд не те люди подали.  Ответчица, с чьей-то, видимо, подсказки,  наколупала каких-то статей из Гражданского процессуального кодекса РФ и всяких умных слов, уверяя, что-де подача на неё иска со стороны районной администрации «является нарушением принципа диспозитивности…» Люди, кто-нибудь знает, что это такое?!

Г-жа Елизарова на судебное заседание не явилась и своих адвокатов-подсказчиков не прислала, решив, вероятно, на сей раз явно продемонстрировать, что судьба кассации её, как говорится, не колышет — лишь бы дело тянулось-затягивалось.  Областной суд постановил: решение районного суда оставить в силе.

Этот материал пишется спустя неделю после окончательного вердикта. Перегородка стоит по-прежнему и незыблемо. Говорят, дальше истец (администрация Ленинского района) должен подтолкнуть судебных исполнителей, те должны власть употребить… Что ж, пять месяцев ждали, ещё подождём. А пока, как и намеревались, подадим в суд отдельный иск на возмещение нам  со стороны г-жи Елизаровой морального ущерба — мы согласны получить компенсацию просто презренными деньгами, извинения её нам не нужны.

Как видите, уважаемые читатели, никак нам в этом волокитном деле не обойтись без очередной «серии» нашего  коммунального сериала. Надеюсь, что «Захват-3» будет лаконичен: я лишь сообщу дату и самые важные подробности сноса злополучной перегородки (тьфу, тьфу, если она будет наконец снесена!), а также уведомлю, как будут обстоять-продвигаться дела с иском о возмещении морального ущерба.

Так что — до встречи.

3

Вы будете с нас смеяться, как говорят в Одессе, но перегородка наша благополучно до сих пор стоит...

Впрочем, времени протекло-пролетело достаточно, так что, может быть, и не все в курсе, — о чём речь. Напомню вкратце суть прежних двух «серий» нашего крутого коммунального сериала («ГнЦ», 17 марта и 28 апреля 1999 г.). Некая госпожа Елизарова возвела в общем коридоре на шесть квартир перегородку и отхватила себе в личное пользование почти половину коллективного коридорного пространства. 12 марта 1999 г. Ленинский районный суд г. Тамбова своим решением обязал г-жу Елизарову незаконную перегородку снести. 12 апреля областной суд решение райсуда оставил в силе. А 20-го ноября в наших узких коридорных пространствах отмечалась годовщина со дня возведения перегородки…

Как известно, строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. У соседей г-жи Елизаровой были большущие подозрения, что она не принадлежит к числу законопослушных граждан нашей страны, для которых решение суда является законом и подлежит немедленному исполнению. То ли районный и областной суды для неё не авторитет, то ли она не считает себя гражданкой нашей родимой России, но это, увы, так. Однако ещё более печально, что сам суд своё решение претворять в жизнь не спешит, а то и вовсе не стремится. Такое сложилось впечатление.

По закону судебному приставу на исполнение решения суда отводится два месяца. Как видим, в нашем перегородочном случае эта норма уже перекрыта в пять раз. Признаться, я как представитель обиженных соседей попытался ускорить процесс и пошёл по инстанциям. Подробности приберегу для документальной повести о работе наших судов, которую я собираюсь написать вскоре, а пока скажу лишь, что пару крепкой обуви мне стаскать по этим инстанциям пришлось и — впустую. Судья Чербаева, которая вынесла решение о сносе перегородки, теперь уже как бы никакого отношения к этому делу больше не имеет. Судебного пристава Лапковского, который должен заниматься нашей злополучной перегородкой, я в глаза так и не увидел: или его не было на месте, или к нему скапливалась огромная толпа-очередь безработных или матерей (суды сейчас, оказывается, в основном выбивают пособия по безработице и детские пособия!). Да меня и предупредили, что пристав будет разговаривать-общаться только с истцом или ответчиком, я же, напомню, участвовал в процессе в качестве заинтересованного лица.   

Делать нечего, пошёл я в Ленинскую администрацию, которая и является в нашем деле истцом, так что, по логике, и обязана довести дело до конца. Юрисконсульта Арзамасцева или на месте не было, или он болен, г-на Немцова тоже на месте долго не удавалось застать. Когда же я наконец застал его на рабочем месте, увы и ещё раз увы, напрасно просидел в приёмной полчаса — у главы-истца минуты времени не нашлось. Я не в претензии, я знаю, какой занятой человек Эдуард Александрович — ему от киллеров отбиваться надо, к губернаторским выборам он тогда готовился... Но всё же выскажу своё недоумение, о котором мне уже приходилось в прессе упоминать: как мог мечтать о губернаторском кресле человек, который не в состоянии навести порядок в одном отдельном доме, в котором сам же и проживает? Да-да, Э. А. Немцов, глава Ленинской администрации и недавний претендент на место губернатора, живёт в нашем доме «на курьих ножках», подъезды которого превращены в общественные туалеты, на лестничных площадках нет света, в коридорах понаставлены незаконные перегородки, газоны и детские площадки во дворе загажены машинами и гаражами...

Между тем я узнал, что существует такое ведомственное учреждение, как областное управление юстиции, которое и должно разбираться с нерадивыми судебными приставами. Заявление туда от имени соседей Елизаровой поступило 27 августа. Почти через месяц нами было получено письмо-копия с обещанием, что-де вопрос с претворением приговора райсуда в жизнь будет решён до 7 октября. Как уже, видимо, догадался проницательный читатель — сие не произошло. Пришлось 15 октября написать заявление уже прокурору Ленинского района — на этот раз обещали разобраться в течение месяца, как раз к празднику годовщины возведения перегородки...

А между тем 27 октября состоялось наконец и судебное заседание под председательством судьи Ленинского районного суда Б. И. Токарева по моему иску от имени соседей к г-же Елизаровой о возмещении морального вреда. О, об этом стоило бы написать-создать отдельную поэму, с массой дивных нюансов и подробностей, пока же остановлюсь только на двух моментах. Во-первых, как недостойно вела себя во время процесса ответчица: она очень толсто намекала судье, дабы вызвать у него неприязнь к истцу, что-де он, истец, наклонен к пьянству и алкоголизму. Но, увы, истец, то есть — ваш покорный слуга, тоже не удержался и дабы вызвать у суда неприязнь к г-же Елизаровой, не менее толсто намекал, что-де она, так демонстративно не исполняя решение районного суда о сносе перегородки, тем самым, как опять же говорят в Одессе, смачно плюнула этому самому суду на лицо... К чести судьи Токарева надо признать, что на провокации как истца, так и ответчицы он не поддался.

Как, к сожалению, не поддался он и весьма убедительным доводам искового заявления. Судья никак не мог уразуметь, за что я прошу от имени ущемлённых г-жой Елизаровой соседей взыскать с неё за многомесячную нервотрёпку, унижения, отнимание времени и т. д. несколько несчастных тысяч деревянных рублей. Судья Токарев просто-напросто не мог понять, чтó такое моральный вред и откуда я взял цифру его материального эквивалента. Вообще, когда начинался в помещении Ленинского райсуда разговор о моральном вреде и его возмещении, возникало порой ощущение, что кто-то из присутствующих идиот. Так как суд ни под каким видом оскорблять нельзя, то идиотом чувствовал себя, разумеется, я. Понятно, что у нас не Москва, но, может, и наши работники правосудия поймут когда-нибудь, что если нехороший человек в течение длительного периода мотает нервы соседям, отнимает у них время, провоцирует обострение у них болезней и демонстративно ущемляет их права, то не грех бы заставить его расплатиться за это презренным металлом...

А события продолжали развиваться своим неторопливым чередом. 15-го ноября в дверь моей квартиры позвонили и на пороге объявился молодой энергичный человек. Он представился приставом Ленинского суда Овчаренко А. Н. и объявил, что это ему взамен неведомого и неуловимого Лапковского (который, не приступив к делу, уже, видимо, устал-выдохся) поручено довести нашу перегородочную эпопею до конца. Пристав немедленно перешёл от слов к делу, отправился к г-же Елизаровой и грозно приказал ей убрать перегородку до пятницы, то есть до 19 ноября.

Соседка-захватчица снова и опять доказала, что она отнюдь не из робкого десятка и судебный пристав для неё — ноль без палочки. Однако ж в конце ноября соседями было получено от Овчаренко А. Н. весьма содержательное письмо:

«…В настоящее время Елизарова Т. М. заключила подрядный договор на монтажные работы № 238 от 19.12.99 г. с ООО «Автоматика», согласно которому демонтаж перегородки будет произведён до 15.12.99 г. Судебный пристав Овчаренко А. Н. данный срок о сносе перегородки уменьшил до 8 дней, т. е. до 7.12.99 г. В случае неисполнения решения суда к установленному судебным приставом сроку, к Елизаровой Т. М. будет применены соответствующие меры, согласно действующего законодательства “Об исполнительном производстве”…»

Чудны дела Твои, Господи! Злосчастная перегородка как минимум ещё 13 апреля 1999 года должна была перестать существовать в природе, а г-же Елизаровой дают-предоставляют всё новые и новые сроки-отсрочки, когда давно уже понятно, что этот человек без совести просто-напросто морочит всем головы…

Очень не хочется обращаться с заявлением в органы внутренних дел о возбуждении уголовного дела по статье 315 УК РФ (есть, говорят, такая строгая статья о неисполнении решения суда), страшно не хочется обращаться за помощью в Москву, позорить родимый Тамбов перед столицей… Но и терпеть такое перегородочное хамство дальше нет больше сил. Как нет их и для новых хождений по инстанциям.

Поэтому я пользуюсь возможностью через газету сделать как бы официальный запрос-заявление на имя председателя Тамбовского областного суда В. В. Назарова и прокурора Тамбовской области Е. Л. Таможника:

1) Что нужно сделать для того, чтобы решение Ленинского районного суда от 12 марта 1999 г. № 2-1133 о сносе незаконной перегородки кв. 82 в доме № 36 по улице Интернациональной г. Тамбова было исполнено?

2) Когда это, наконец, произойдёт?

Р. S. На всякий случай ещё раз толсто намекну: после смачных плевков г-жи Елизаровой уже утёрлись её соседи, работники МПЖХ-3, Ленинской администрации, мэрии, Ленинского районного и областного судов, областного управления юстиции, Ленинской прокуратуры, — так что, уважаемые председатель областного суда и областной прокурор, приготовьте, на всякий случай, носовые платки...

4

Итак, продолжаем наш увлекательно-познавательный «сериал» о захвате одной расторопной дамочкой соседской коридорной собственности.

Предыдущая 3-я «серия» («ГнЦ», 26 января 2000 г.) заканчивалась патетическим вопросом-обращением, в частности, к прокурору области Таможнику, дескать, когда же решение Ленинского  райсуда от 12 марта 1999 г. № 2-1133 о сносе  незаконной перегородки кв. 82 в доме  № 36 по ул. Интернациональной г. Тамбова будет, наконец, исполнено? На радость всем недоброжелателям и захватчикам-грабителям чужой собственности, но к огорчению сотоварищей по несчастью и болельщиков сразу сообщаю, что глас наш до прокурорских ушей не дошёл и остался гласом вопиющего в пустыне. То ли генеральному прокурору областного масштаба читать городскую официальную газету недосуг, то ли и на него каким-то образом уже подействовало скромное обаяние г-жи Елизаровой –– главной героини-примадонны нашего «сериала»…

Между тем, после публикации «Захвата-3» звонит мне один добрый знакомый и сообщает сногсшибательную новость: он своими глазами видел в управлении юстиции бумажку, на которой чёрным по белому значилось, будто злополучная наша перегородка ещё 2 декабря 1999 года в присутствии судебного пристава и понятых, якобы, была снесена –– до основания и напрочь. Батюшки светы! Да неужто г-жа Елизарова  кроме грабежа и воровства (а как по-другому можно обозначить-назвать присвоение в личную собственность чужой коридорной площади?) наклонна ещё и к подкупу с подлогом?! Мы, ближайшие соседи, готовы поклясться на Конституции, Библии и даже Коране, что перегородка не сносилась ни на единый  день, ни на единый час. Да и вообще, какие понятые могут быть кроме нас, ближайших соседей, проходящих по судебному делу в качестве заинтересованных лиц и уже спаливших все свои нервные клетки в этой затянувшейся до неприличия тяжбе?

Однако ж, такая фантастическая бумажка действительно уже была-существовала в деле. Нет, явно Елизарова (право, нет больше сил титуловать её «госпожой»!) подкупила и подкупает всех этих судейско-прокурорских чиновников… Боже упаси –– конечно, не деньгами! Скорей всего, улыбочкой, своим уже упоминаемым скромным обаянием, трогательно-слёзными историями о том, как её дог-сука привыкла уже жить в отдельных просторных апартаментах, сооружённых из соседского коридора…

Далее в хронологическом порядке и буквально стенографически изложу результаты своих походов по инстанциям (уже по 3-5-му кругу!), в ходе которых во мне и вызревала-укреплялась мысль о подкупающих способностях Елизаровой.

Для начала я попробовал попасть-пробиться на приём к облпрокурору Таможнику, но, как оказалось, доступ к телу главного блюстителя закона на Тамбовщине для простых смертных категорически закрыт –– пришлось оставить заявление в приёмной.

Через три недели из областного управления юстиции была получена копия ответа в облпрокуратуру, из которого явствует: на бумаге перегородка снесена –– поэтому необходимо снова обращаться в суд.

Удалось разыскать судебного пристава Овчаренко (приставов, видимо, для пользы дела и удобства граждан «переселили» из здания суда к чёрту на кулички, на бульвар Энтузиастов) и поговорить по душам. Вернее, по душам как раз не получилось: и Овчаренко, и пристав  Лапковский, занимавшийся до него нашей перегородочной тяжбой, –– оба эти молодые и милые на вид люди, оказывается, оченно, оченно на меня обидемшись: зачем, дескать, в газеты пашквили на них пишу –– оне ведь работают как умеют! И больше чтобы я их не тревожил: они свой долг в истории с перегородкой исполнили до конца и полностью –– даже руки уже умыли.

Между тем, как выяснилось, в деле появилась новая бумаженция: некий Сысоев (сожитель или муж Елизаровой –– точно не известно) написал объяснительную записку, мол, я самолично восстановил снесённую по решению суда перегородку в целях сохранности нашего с Елизаровой имущества и на все ваши судебные решения и всех судебных приставов мне начихать… Поразительно, почему и после этого судебные приставы считают прямо-таки своими врагами нас, ближайших соседей Елизаровой, а не её саму и её обнаглевшего сожителя? И ещё, думал я, добираясь от штаб-квартиры приставов домой, грядёт, обязательно грядёт у нас в стране судебная реформа-перестройка, и уже вряд ли тогда будут платить зарплаты судебных приставов подобным обидчивым молодым людям, которые личные амбиции и бумажки ставят превыше дела и профессиональной чести. Ну никак Лапковский с Овчаренко не могут уразуметь-понять  простейшую вещь: если ещё полтора года назад суд вынес решение о сносе незаконно возведённой перегородки, и им было поручено претворить это решение в жизнь, а перегородка до сих пор стоит –– значит, они что-то и где-то малость недоработали…

К начальнику управления юстиции области Ельцову с трудом, но удалось попасть на приём. Николай Сергеевич, человек на вид деловой, в ситуацию вник, тут же позвонил приставу Овчаренко и строго приказал: завтра же с утра отправиться в Ленинский суд, немедленно решить вопрос о возобновлении судебного производства и о наказании Елизаровой, так беззастенчиво издевающейся над решением суда и судебными приставами. А в конце начальник областной юстиции сказал и вовсе правильные слова, от которых, признаться, я вынужден был, отвернувшись, смахнуть незаметно с ресниц слёзы: нельзя, мол, допустить, чтобы законопослушные граждане и дальше тратили свои нервы и время на походы по инстанциям, а незаконопослушная Елизарова продолжала бы безнаказанно мотать и им, и инстанциям нервы…

И как же замечательно, что мне удалось скрыть-спрятать свои слёзы умиления! На следующий день г-н Ельцов по телефону сухо поставил меня в известность, что ни управление юстиции, ни судебные приставы теперь мне уже помочь не в силах –– на бумаге снос перегородки зафиксирован.

Не знаю, может, в юриспруденции я и не весьма подкован, но с логикой у меня всегда и всё было в порядке. Если, допустим, преступника приговорили к пожизненному заключению, заточили в тюрьму и оформили все бумажки-документы, а тому удалось бежать-скрыться –– что, приговор будет считаться исполненным до конца? Или, предположим, человека выселили по решению суда из чужой квартиры, он посидел на своих узлах пять минут на улице, дождался, пока понятые подпишут акт-протокол, а потом затащил все вещи обратно –– что, у судебных приставов больше не будет к нему никаких претензий?..

Это я уже размышлял на пути в Ленинский районный суд, где мне удалось встретиться-поговорить с председателем суда Борщёвым. Юрий Александрович доверительно рассказал мне пару скорбных историй из судебной практики о том, как наши шустрые и обнаглевшие в перестроечно-беспределовые времена граждане вроде Елизаровой буквально плюют на судебные решения. Одним словом, устойчивое некогда выражение «уважаемый суд», как я понял, выглядит нынче анахронизмом.

Ещё более жуткую историю про некую перегородку, которую сносили шесть раз поведал мне прокурор Ленинского района Луканин. Причём, Юрий Степанович о мытарствах истцов-соседей, прошедших через шесть судебных заседаний, рассказывал с улыбкой и даже со смешком –– он вообще человек, судя по всему, улыбчивый.

Восстановив силы после очередного неудачного визита, через несколько дней я направил стопы к прокурору города Чуркину –– человеку на вид строгому и неулыбчивому. Но, получив вскоре по почте ответ с его советом снова обращаться в суд, я понял, что в принципе между прокурором улыбчивым и прокурором хмурым разницы никакой не существует. Нет, правда, что-то не всё ладно в нашем Тамбовском королевстве: в Москве вон прокуроры Гусинского за решётку сажают, а у нас зарвавшуюся, прошу прощения, бабу на место поставить не могут…

Но тут, впрочем, пора затронуть одну весьма деликатную тему, один щекотливый нюанс, о котором и говорить-то не хотелось, да вот, что называется, допекло. Дело в том, что у гражданки Елизаровой была крыша. Ух какая крыша! Можно сказать –– бронированная. Именно поэтому, скорей всего, дамочка и вела себя так строптиво и чувствовала себя вполне безнаказанно. Но ничто не вечно, и на самую крутую крышу, как говорится, найдётся свой ураган –– налетел злой безжалостный смерч и унёс крышу елизаровскую в заоблачные эмпиреи… Казалось бы, теперь-то руки у тамбовских чинуш от юстиции развязаны –– можно и закон как должно исполнять. Однако ж, видимо, назад раком пятиться из абсурдной ситуации им теперь, выражаясь по-уголовному, западло, или же тень крыши им по-прежнему мерещится…

И ещё одну щекотливую тему придётся, как ни хотелось, затронуть. Аккурат после каждой предыдущей публикации очередной «серии» «Захвата» раздавался ночью звонок в моей квартире и прыщавый голос начинал угрожать мне расправой. Я примерно догадываюсь, кто это проделывает (ибо у Елизаровой не так уж много родственничков прыщавого возраста) и не обращал бы внимания на пожелания мне смерти трусливым анонимом, но… Вот именно –– но: эти нынешние хозяева жизни друг друга мочат как бешеных собак среди бела дня и прилюдно из автомата Калашникова, а уж нас-то, сирых и убогих, убить готовы-могут за косой взгляд, за паршивую царапину на их вонючих иномарках, за резонное требование вернуть уворованный общий коридор. Так что я, на всякий случай, решил всё же написать заявление в милицию: не для розыска прыщавого звонильщика, а для того, чтобы знали где искать концы в случае чего…

Однако ж, вернёмся к нашим баранам, то бишь –– к прокурорам. 6-го июля я подал всё же ещё одно заявление на имя Таможника с просьбой содействовать в возбуждении уголовного дела  по статьям УК РФ 315 (неисполнение судебного решения) и 330 (самоуправство). Через месяц из облпрокуратуры поступил ответ:

«…спорная перегородка была разобрана… о чём был составлен акт… Поскольку Вы стороной по этому делу не являетесь, то судебный пристав не обязан Вас извещать о своих действиях… В связи с тем, что решение суда о сносе перегородки исполнено надлежаще, оснований для прокурорского вмешательства нет…»

Самое здесь ёрническое словцо –– «надлежаще». Мой компьютерный редактор Word даже подчеркнул его волнистой красной линией –– мол, неправильное словцо, ошибочное, плохое. Ещё раз напомню: если перегородка до сих пор стоит, то ни о каком «надлежащем» исполнении решения суда и речи быть не может. Это –– во-первых. А, во-вторых, в решении суда есть строка (цитирую дословно): «Привести общий коридор в первоначальное состояние». Для исполнения этого пункта решения и судебному приставу, и мифическим понятым, и рабочим-исполнителям пришлось бы провести в нашем коридоре несколько дней, ибо Елизарова успела нагородить-настроить в захваченном-отграбленном коридоре много чего, понаклеила свои обои и т. п. Понятно, что в этом случае «надлежащее исполнение» решения суда ну никак бы не прошло незамеченным для соседей, которые (и это –– в-третьих) в качестве заинтересованных лиц, внесённых в протокол судебного заседания –– напомню это прокурорам-юристам, –– должны получать всю информацию по делу, касающуюся их…

Ещё во время аудиенции у прокурора Ленинского района Луканина (улыбчивого), когда я понял, что чиновный товарищ этот восстановить справедливость-законность не поможет и не собирается, я решил воспользоваться моментом и получить хотя бы (чуть было не написал «с паршивой овцы хоть шерсти клок», да вовремя, слава Богу, удержался!) бесплатную юридическую консультацию. Я спросил Юрия Степановича, а что случится-произойдёт, если я самолично снесу эту перегородку? И прокурор-консультант меня обрадовал: тогда, мол, головная боль возникнет уже у Елизаровой –– уже она примется-начнёт ходить по судам-прокуратурам с заявлениями. Но самое примечательное, что там её и слушать не станут, ибо перегородки-то данной уже со 2 декабря 1999 года в природе как бы не существует –– снесена она в присутствии пристава и понятых, а бумажка это подтверждает.

И на том, как говорится, спасибо! Правда, у меня есть-остался ещё один — последний –– законный вариант заставить Елизарову вернуть соседям украденный коридор, но если и это не поможет…

Что ж –– остаётся самосуд. Если даже прокуроры так советуют.

Абсурд, конечно, но куда денешься, если в наших тамбовских палестинах нет ни закона, ни порядка.

И последнее: не так давно начальник Управления судебного департамента при Верховном суде РФ в Тамбовской области Ю. А. Шутилин в областной прессе («Тамбовская жизнь», 26 января с. г.) с гордостью отрапортовал:

«Оценивая состояние судебной системы области, с удовлетворением могу сказать, что на карте среди других российских регионов наша малая родина не смотрится “серым” пятном…»

Могу заверить уважаемого государственного советника юстиции второго класса: если в нашем с Вами родном Тамбове по полтора года не исполняются решения судов по сносу каких-то паршивых незаконных перегородок, то несчастная наша Тамбовщина смотрится в этом плане не просто серым пятном, а прямо-таки –– болотным…

Грустно на этом свете, господа!

5

Может, кто из читателей помнит, что история эта началась ещё в прошлом веке, а именно — в ноябре 1998 г., когда некая гражданка Елизарова Т. М., проживающая по ул. Интернациональной, дом 36, кв. 82, самовольно соорудила в общем коридоре на шесть квартир перегородку (уже вторую), окончательно ущемив интересы ближайших соседей. 12 марта 1999 г. Ленинский райсуд города Тамбова вынес решение: все перегородки, незаконно воздвигнутые Елизаровой, убрать, коридор привести в прежний вид. Предыдущие четыре серии нашего «коммунального сериала» («ГнЦ», 17 марта и 28 апреля 1999 г.; 26 января и 6 сентября 2000 г.) были посвящены тому, как это решение суда не исполнялось. Внимательные читатели понимали, что речь в этих публикациях шла не столько о злополучных перегородках и частной тяжбе соседей, сколько о состоянии нашей судебной системы и уровне демократии в нашем обществе. Кратко поведаю, как развивались события за минувшие год с лишним.

Всю осень и начало зимы 2000 г. ходил я по всё новым и новым инстанциям. Для начала обратился к депутату Тамбовской гордумы и адвокату по профессии В. Н. Попову. Он мне пояснил, что есть два пути: он может попробовать разобраться в деле и помочь как депутат и совершенно бесплатно, но успех вряд ли гарантирован; второй путь — если он возьмётся за дело как адвокат, то в успехе можно не сомневаться и будет стоить это по таксе в пределах одной тысячи рублей. Но лишней тысячи рублей у нас, нищих соседей Елизаровой, не было, нет и не предвидится. А намёки, что, дескать, рассказ в газете о том, как помог он в таком затянувшемся деле станет ему рекламой, увы, депутата-адвоката не соблазнили. Но зато он дал напоследок совершенно бесплатно дельный, по его мнению, совет: обратиться к депутату Госдумы Т. И. Плетнёвой.

Что ж, совет и мне показался дельным: кому, как не представителю высшей законотворческой власти страны заинтересоваться и разобраться, почему это в нашем Богом забытом Тамбове законность даёт такие нелепые сбои — годами не исполняется простое решение суда? И поначалу дело, вроде, пошло: уже через несколько дней после подачи заявления в канцелярию депутата побывал в нашем печально знаменитом коридоре помощник Плетнёвой, самолично осмотрел перегородки, пообещал от её имени разобраться… Увы, когда уже в конце ноября из областного управления юстиции пришла очередная отписка, стало понятно, что в принципах работы коммунистов (а Плетнёва, напомню, представляет в Госдуме именно их) ничего не изменилось: заявление было без лишних хлопот спущено по инстанциям…

Сгоряча обратился я за помощью и начал было ходить ещё к председателю Тамбовского областного правозащитного центра Л. Е. Рыбиной, да только время потерял: кончилось всё опять же бесплатным советом — подать новый иск в суд, но теперь уже на судебных приставов.

Убедившись, что выхода нет и действительно для борьбы с судебно-исполнительным крючкотворством придётся опять нырять в судебную систему, послал я почтой 17 декабря 2000 г. исковое заявление в Ленинский райсуд на бездействие судебных исполнителей. Можно представить моё, мягко говоря, недоумение, когда через неделю я получил свои бумаги назад с припиской-определением судьи Л. В. Евтеевой (интересно, каков у неё должностной оклад?), что-де заявление необходимо подать в Октябрьский суд. Нелепость, конечно, но не спорить же с судьёй — отправил бумаги в другой район. Оттуда спустя время была получена копия письма председателя Октябрьского райсуда к председателю Ленинского: мол, обратно отправляем вам данное исковое заявление «для рассмотрения по существу». Между тем, ещё почти месяц улетел коту под хвост…

Только 29 марта уже века нынешнего состоялось судебное заседание под председательством судьи Т. М. Простосердовой. Выяснилось: один из ответчиков, Лапковский — человек, получавший зарплату судебного исполнителя, который первым почти год не исполнял решение суда — уже уволился; второй, Овчаренко — получающий зарплату пристава до сих пор — просто в суд не явился. К тому же, бумага моя, вдруг оказалось, составлена жутко неправильно — заголовок не тот: надо, видите ли, не «исковое заявление» вверху написать, а — «жалоба». Почему этого не могла ещё судья Евтеева (интересно, какой же у неё оклад?!) сразу подсказать — Бог весть. Пришлось спешно переписывать.

3 апреля суд состоялся. Были выслушаны обе стороны, в том числе и путанные объяснения судебного исполнителя Овчаренко, который, якобы, самолично видел, как одну — металлическую — перегородку сносили, поэтому он бумагу о прекращении исполнительного производства и составил. Но на довольно простые вопросы ответить «исполнитель» не смог: каковы размеры захваченного Елизаровой части коридора, сколько там всего перегородок, был ли коридор приведён в прежний вид, почему не были поставлены в известность ближайшие соседи (заинтересованные лица) о прекращении судебного производства?..

Решение суда и на этот раз опять было простым и понятным: отменить акт о прекращении судебного производства, исполнить решение суда от 12 марта 1999 г. полностью и до конца.

Однако ж мы, соседи, наученные горьким опытом, радоваться не спешили. И — как в воду глядели! Поначалу дело, хотя и неспешно, но вроде сдвинулось с мёртвой точки. Был оформлен исполнительный лист, назначен новый, уже третий (!), судебный пристав, он начал с бумагами знакомиться…

Между тем сердце точила, как выражаются в мыльных операх, горькая обида: ну в честь чего мы, соседи, два с лишним года своей жизни угробили зря, измотали нам за это время все нервы? Суд, к сожалению, вопрос о наказании виновных в волоките даже и рассматривать не стал. Но кто-то же должен за это ответить? В полной безнаказанности Елизаровой я убедился вполне, так что решил подать заявление в областное управление юстиции хотя бы на пристава Овчаренко. В ответе мне сообщили, что разберутся…

Здесь необходимо чуть подробнее объясниться. За три года, что тянется эта нелепая история-тяжба, я, подорвав свою добрую репутацию, приобрёл в какой-то мере славу кляузника и сутяги. Естественно — у чиновников инстанций и недоброжелателей, которые пытаются этот ярлык на меня навесить. Гражданка Елизарова, которая нагло не исполняет решение суда, ведёт себя, по их мнению, более достойно, чем я, добиваясь его исполнения. Скажу одно, обращаясь к добрым людям: не задумываясь подавайте в случае необходимости и при уверенности в своей правоте заявления, пишите жалобы, не бойтесь прослыть кляузниками. Ярлыки кляузников и сутяг навешивают на нас те самые чиновники всех мастей, специализаций и рангов, которых раньше называли бюрократами, а теперь, в духе времени и без всяких эвфемизмов вполне можно назвать — чиновничьей шалупонью. Это именно чиновничья шалупонь, оберегая своё безделье, свои высокие оклады и побочные доходы, обзывают кляузниками тех людей, которые пытаются заставить их работать и не брать взяток… Плюйте на их мнение, вот и всё!

Вернёмся, однако, к нашим баранам. Как ни удивительно, но прошёл месяц, прошёл и второй после нового решения суда об исполнении старого, а Елизарова всё ещё продолжала единолично пользоваться отграбленным у соседей коридором. «Да наступит ли когда-нибудь победа?!» — думали соседи. Как вдруг аккурат 22 июня, в день начала Великой Отечественной войны, получаем мы уведомление из облсуда, что война и в нашем коридоре вспыхивает-начинается вновь: каким-то образом, хотя все и всяческие отведённые по закону сроки для апелляции прошли-миновали (и как ей это удаётся?!), Елизарова подала жалобу, что-де её не пригласили на заседание Ленинского райсуда по жалобе на пристава…

Не буду здесь утомлять читателей подробностями, пунктирно сообщу: облсуд, к нескрываемому удивлению судьи Простосердовой, вернул дело для нового рассмотрения уже в присутствии Елизаровой. Но 6 августа заседание райсуда не состоялось опять из-за неявки пристава Овчаренко. На следующем заседании, аж через три месяца (5 ноября), суд решил создать комиссию для проверки обстоятельств дела с выходом на место. 13 ноября комиссия во главе со старшим приставом Ленинского района и состоящая из приставов Ленинского района пришла в наш злополучный коридор, дабы проверить качество работы своего товарища — пристава Ленинского района Овчаренко. (Невольно подумалось: а вот если б, к примеру, суд в Махачкале поручил полевому командиру Басаеву создать комиссию и проверить — на самом ли деле совершал преступления его подчинённый полевой командир Радуев?..)

Комиссия явилась, разумеется, без предупреждения, так что из ближайших соседей дома чудом оказался только я — буквально заскочил случайно на пять минут между неотложными делами. Елизарова была, конечно, дома. У комиссии не оказалось плана коридора, её почему-то совсем не интересовало, куда подевалось шесть коридорных метров из отгороженных Елизаровой 12-ти вместе с двумя окнами и двумя батареями отопления, и для чего тупик, если это тупик, а не вторая кирпичная перегородка, вдруг закамуфлирован фанерой, комиссию даже толком не интересовал самый философский вопрос-проблема: можно ли считать уничтоженной-разобранной по решению суда хотя бы металлическую перегородку, если эта перегородка до сих пор благополучно стоит? Комиссии было не до того — она сочувственно слушала, как гражданка Елизарова прилюдно корила и стыдила меня за то, что развёл я-де склоку в коридоре и не даю ей спокойно жить (а ещё, мол, писатель!), и даже согласно ей поддакивала…

Короче, в результате члены комиссии составили акт, за который судья Простосердова потом во время очередного заседания суда просто-напросто отчитала их, как нерадивых школьников: в бумаге было зафиксировано, что, дескать, одни уверяют, что перегородка сносилась, другие утверждают, что перегородка не сносилась, а в данный момент перегородка стоит… Дурдом!

На этом заседании, 7 декабря, я задал представителю Елизаровой (сама она на суды перестала являться) в присутствии её супруга Сысоева три конкретных вопроса:

1) Если в деле есть объяснительная Сысоева о том, что он самолично восстановил якобы снятую перегородку уже на следующий день, 4 декабря 1999 г., но есть и заявление Елизаровой в облсуд, что ею 27 сентября 2000 г. было якобы получено разрешение мэрии на перегородку и только тогда она вновь установила её, то — кто из них так беспардонно врёт?

2) Если в деле есть бумага из мэрии от 19 января 1999 г. о том, что Елизаровой отказано в регистрации незаконно возведённой перегородки без согласия соседей, а Елизарова уверяет, что 27 сентября 2000 г. такое разрешение из мэрии получила, то что же за неполных два года произошло-случилось — мэрия стала другой или законы поменялись?

3) Почему, ну почему всё же гражданка Елизарова считает, что половина общего коридора на шесть квартир должна принадлежать только одной 82-й квартире?!

На первый вопрос ответ дал сам Сысоев: перегородка была действительно сразу установлена лично им вновь, потому  что решения суда решениями, а накопленное добро на виду не оставишь (для чего же тогда супруга, гневя Уголовный кодекс, обманула областной суд, он объяснять не стал — и без того понятно). Судья Простосердова попыталась выяснить, понимает ли Сысоев, что этого нельзя было делать? Понимать-то он понимал, но добро есть добро! (Нет, только представить себе: получается, человек в зале суда, в лицо судье говорит, мол, да плевал я на все и всяческие ваши законы-решения!..)

По второму вопросу точки над i поставила, опять же, судья, объяснив Сысоеву, что в странной бумаге из мэрии, сказано, что она, мэрия, «не возражает», если перегородка соответствует всем техническим нормам и «не ущемляет интересы соседей». А между словами «разрешение» и «невозражение» — две большие и даже огромные разницы. (Добавлю от себя, что даже такую двусмысленную бумагу с «невозражением» выдавать было более чем странно — можно поздравить вновь избранного мэра Ильина с такими работничками!)

Ну, а ответ на третий вопрос, абсолютно аукался с первым: им, Елизаровой с Сысоевым, есть что оберегать от лихих людей, для этого и нужна дополнительная жилплощадь с перегородкой-загородкой. На справедливое замечание судьи, что, дескать, нельзя же печься о своих интересах за счёт ущемления интересов соседей, муж Елизаровой и её представитель лишь неопределённо пожимали плечами…

Короче, дело было настолько ясным, что судья вынуждена была даже пояснить ещё до объявления решения, дабы оно не показалось совсем уж неожиданным и странным, что ФОРМАЛЬНО она вынуждена его принять, ибо в деле присутствует бумага о демонтаже перегородки и что-де ФОРМАЛЬНО судебный исполнитель Овчаренко долг свой как бы исполнил, так что суд постановляет «жалобу на бездействие пристава оставить без удовлетворения». Но тут же судья Простосердова в присутствии всех участников судебного заседания сказала-посоветовала вашему покорному слуге: вам надо подать новый иск, уже опять к Елизаровой, на снос как бы новой перегородки и в успехе, добавила Тамара Михайловна, можно не сомневаться…

Итак, остаётся три пути: 1) как (помните?) советовал один прокурор — самолично снести перегородку, и тогда уже сама Елизарова будет ходить по судам в качестве истца-правдолюбца; 2) тоже воздвигнуть-соорудить у своей двери тамбур-перегородку (раз позволено одним строить без разрешения, то, наверное, и — всем?), и тогда соседи из 82-й будут вынуждены сделать проход-выход (как, кстати, это и предусмотрено архитектурным проектом!) из своей квартиры во 2-й подъезд; 3) подать новый иск и начать новый трёхгодичный поход по всем девяти кругам судейско-бюрократического ада.

Страшно и подумать! Да и сил уже нет. Но, может быть, потом — позже…

А пока хочу признаться и как бы оправдаться перед теми хорошими людьми, кто вслед за Елизаровой и всякой чиновничьей шалупонью начали подозревать во мне сутягу: не совсем же я наивный человек и понимал я с самого начала, что не пробить мне эту стену, то бишь — перегородку лбом,  что судиться-тягаться с состоятельными людьми всё равно, что плевать в небо. Однако ж все эти три нервомотательных года тяжбы выдержал я ещё и потому, что упорно собирал материал для документальной повести о нашей судебной системе. Уже вскоре повесть «Иск» появится на моём персональном сайте в Интернете, а затем, надеюсь, будет опубликована в газетах-журналах, выйдет отдельной книгой. А вообще материала набралось столь много, что удаётся даже кое-что использовать в художественных произведениях — к примеру, в только что законченном мною романе «Джулия Робертс» в обрисовке отдельных неприглядных персонажей явно использованы черты перегородочных соседей…

К слову, закончить цикл-сериал «Захват» хочу лирическим объяснением если не в любви, то, по крайней мере, в уважении к Татьяне Михайловне Елизаровой. Нет, правда, я вполне серьёзно: эта хрупкая на вид женщина не только занимается бизнесом (эдакая бизнесвумен!) и бесстрашно водит джип размером с танк средней тяжести, у неё ещё хватает сил и упорства все эти три года доказывать торжество демократии в нашем обществе для отдельно взятых людей — полную, наиполнейшую свободу от моральных, юридических и всяких других законов…

О, счастливцы!

P. S. 24 декабря 2001 г. в ходе Прямой линии  на ОРТ и РТР с В. В. Путиным я, изложив через Интернет Президенту РФ суть данной проблемы, что-де почти три года в нашем Богом забытом Тамбове не исполняется простое решение суда по какой-то паршивой перегородке, задал вопрос по теме «Судебная реформа»: «Когда же, Владимир Владимирович, конкретно начнётся у нас в стране эта реформа, то есть — борьба с волокитством, бюрократизмом и взяточничеством в судебной системе?»

Было обещано, что ни один конкретный вопрос, заданный в ходе Прямой линии, Президент не оставит без ответа.

Поживём — увидим.