Девушка на пьедестале

Навеки 18-летней осталась Зоя Космодемьянская, которой 13 сентября исполнилось бы — 70.

«В первых числах декабря 1941 года в Петрищеве, близ города Вереи, немцы казнили неизвестную девушку-партизанку…» — так начинается очерк П. Лидова «Таня», опубликованный в 1942 году сначала в газете, а затем и выпущенный отдельной брошюрой массовым тиражом. Из очерка вся воюющая страна узнала о подвиге десятиклассницы 201-й московской школы, уроженки Тамбовщины, Зои Космодемьянской.

Впрочем, вряд ли найдётся у нас в стране человек, который бы не знал о подвиге Зои. Ровно полвека имя её было свято, геройство девушки не подвергалось (и не могло подвергнуться!) хоть малейшему сомнению. Как вдруг пришли новые времена, мы принялись пересматривать историю, начали подвергать сомнению в прошлом всё и вся, кардинально менять плюсы на минусы и наоборот.

Конечно, история наша искажена, написана однобоко. Разумеется, тот же очерк «Таня» П. Лидова вполне в духе времени и обстановки прямолинеен, агитационен, образ Зои — идеализирован и канонизирован (эти церковные слова не очень вяжутся с советским агитпропом, но вполне уместны в разговоре о внучке священника). Чего только стоит эпизод, когда немецкий офицер будто бы спрашивает «Таню»: «Скажите, где находится Сталин?», — а юная партизанка, якобы, отвечает гордо: «Сталин находится на своем посту». Сейчас мы, уже глотнувшие большой глоток правдивой информации, кривимся от такой фальши, но ведь многие же полвека верили каждому слову о Зое.

И вдруг: вовсе и не Зоя Космодемьянская совершила тот подвиг, а другая девушка. И вдруг: совершила-то Зоя, только не подвиг, а преступление — поджигала избы сельчан, обрекая их на бездомные муки в декабрьскую стужу. И вдруг: может и подвиг Зоя совершила, только ведь она душевнобольной была, не ведала, что творила… Да мало ли в последнее время удалось нам узнать «новенького» о Зое, особенно из газеты «Аргументы и факты». Как летописцы коммунистического прошлого не жалели сусального золота, создавая образ девушки-партизанки, так жовтисы (автор «АиФ») демократического настоящего не жалеют чёрной краски, переписывая её портрет. А истина, как известно, часто лежит посередине.

Пусть Зоя даже и пыталась сжечь Петрищево, выполняя жестокий для своих же, советских, людей приказ командования о «выжженной земле под ногами фашистов»; пусть она была неумелым бойцом (девчонка-школьница!); пусть, как считают теперь иные, зря она чересчур геройствовала, скрывая имя и своё партизанство (а то как будто немцы не знали о партизанах в лесу и им было не безразлично — Таню, Зою или Машу поймали они с бензиновыми бутылками); повторяю — пусть. Но для миллионов людей, по крайней мере, старших поколений, Зоя навсегда останется Героем Советского Союза, символом мужества и стойкости. Людей этих уже не переубедишь. И — не надо. Тем более, что даже самый ярый ниспровергатель Зои с пьедестала не станет, думаю, отрицать — подвиг бесстрашия перед смертью она в любом случае совершила: тяжело умирать и в девяносто лет, а уж в восемнадцать, насильственной мучительной смертью, без слёз и страха, — это подвиг. Пускай-ка любой ниспровергатель представит себя на месте Зои…

Однако ж, хватит об этом. Бог им судья, этим сладострастным любителям эксгумации трупов. Вспомним лучше, что Зоя — наша землячка, родилась в селе Осино-Гай Пичаевского (ныне — Гавриловского) района. Мне удалось побывать там незадолго да нынешнего дня рождения Зои. Кстати упомяну: раньше село называлось Осиновые Гаи, а фамилия деда Зои, отца, её самой и вообще всей семьи писалась так — Козьмодемьянские (от имён Козьма и Демьян). Почему вдруг и название села и фамилия изменились уже в наше время — вот еще загадка, которую предстоит разгадывать историкам.

Итак, что новенького в музее Зои при местной школе, как готовятся здесь к празднику? В курс дела вводит завуч школы и многолетний руководитель музея С. И. Полянский. Для начала он с понятной гордостью показал новые документы, появившиеся в связи с «антизоиными» выступлениями «свободной» прессы. Это — ответы из Центрального архива Министерства обороны и Центрального архива комсомола. Именно по ходатайству совета музея Зои из тамбовского села Осино-Гай и благодаря настойчивости работников комсомольского архива В. В. Хорунжего, Г. Ф. Смирновой и В. В. Костакова были в Москве проведены экспертизы (в чём даже газете «АиФ» отказали!), которые опровергли фальсификации о подвиге Зои Космодемьянской.

А ещё в школьном музее появились недавно новые и очень дорогие в смысле памяти экспонаты — подлинные вещи из дома Космодемьянских, среди которых девочкой жила и росла в Осиновых Гаях Зоя. Это — люлька-зыбка, в ней укачивали маленьких Зою и её брата Шуру, стол, четыре стула, диван, кровать. Всё это выменяли у дальних родственников Космодемьянских, как говорится, по бартеру — за новую мебель. Удалось разыскать для экспозиции и две собственноручных вышивки Зои. А теперь Сергей Иванович особо мечтает о некоторых личных вещах Зои (два платья, кофточка и т. п.), которые сохраняются пока в семье родной её тети по матери 98-летней Ольги Тимофеевны Бабкиной, проживающей в Москве.

Но, конечно же, главные новшества теперь — в содержании экскурсий по музею. Раньше приходилось, дабы не отклоняться от канона, о многом умалчивать. Например — о судьбе деда по отцу, Петра Ивановича, которого местные жители знали и почитали как отца Петра, священника сельской церкви. У этой деревянной Знаменской церкви удивительная судьба. Была она возведена в 1885 году, счастливо избежала закрытия и гибели во все атеистические кампании советского периода, благополучно достояла и действует до сего дня. Так вот, отец Пётр (Козьмодемьянский) был одним из первых настоятелей этой Знаменской церкви. Суждено ему было Богом прожить всего 45 лет и, как впоследствии внучке, принять мученическую насильственную смерть. Вот как рассказывает об этом, по воспоминаниям старожилов села, С. И. Полянский:

— В 1918 году в Осиновые Гаи ворвалась банда, которых развелось тогда невидимо. Бандиты забирали по дворам коней, явились и к священнику — у него имелись в хозяйстве три крепких лошади. Отец Пётр заявил: «Я для разбойников лошадей не дам!» Те пригрозили явиться вечером. Но вечером коней в конюшне не нашли, пропал и отец Пётр — матушка Лидия схоронила его на чердаке в сене. Однако пьяные бандиты нашли батюшку, зверски избили, сбросили с чердака, полуживым погрузили на телегу и увезли. Сельчане нашли потом тело отца Петра километрах в шести от Осиновых Гаёв, схоронили у церкви, поставили деревянный крест…

Никогда прежде не рассказывалось экскурсантам и о причинах странного поспешного отъезда семьи Космодемьянских из села в Сибирь, когда Зое не было и семи лет. А всё объясняется просто, в духе того времени: отец Зои, Анатолий Петрович, заведующий сельской избой-читальней, вздумал на собрании покритиковать местное начальство. Начальство обиделось, сразу вспомнило, — ах, ты поповский сын! И тут же под одну гребёнку с раскулаченными семью Космодемьянских сослали в Красноярский край. Но, на их счастье, Ольга Тимофеевна, сестра матери, уже жила к тому времени в Москве, работала в Наркомпросе бок о бок с Крупской — ей удалось через год вытащить родственников из Сибири, пристроить в столице. Так тамбовская девочка Зоя стала москвичкой, пошла учиться в 201-ю школу. Но, надо заметить, вплоть до 1939 года она приезжала с матерью и братом в Осино-Гай, на родину. Сам же Анатолий Петрович, вызволившись из несправедливой ссылки, внезапно заболел и скоропостижно умер в 1932 году…

Завтра, накануне 70-летия Зои, обо всём этом расскажут гостям праздника, посетителям школьного музея. Намечено и провести митинг, традиционную эстафету на приз имени Зои, заложить камень в центре села на месте будущего памятника героине, состоится и гражданская панихида в Знаменской церкви. Я застал и школу и музей в самом разгаре запоздавшего ремонта. Но С. И. Полянский уверил, что к юбилею Зои все уже будет в порядке. Надо надеяться, что завтра гости праздника застанут полный порядок. А что гости приедут, и их будет немало — можно не сомневаться.

«И немеркнущая слава разнесётся о ней по всей советской земле, и миллионы людей будут с любовью думать о далёкой заснеженной могиле, и Сталин мысленно придёт к надгробию своей верной дочери», — так заканчивается очерк П. Лидова «Таня». Что ж, в этих напыщенных словах есть и доля правды. Сталин, вероятно, лишь усмехался в усы, мысленно радуясь удачному созданию из трагической судьбы юной девушки, жертвы жестокой войны, ещё одного пропагандистского символа. И миллионы людей вряд ли «будут с любовью думать» о могиле (ужасно нелепая, бездумная фраза!), но вот образ обаятельной русской девушки действительно запечатлелся в памяти многих и действительно слава о Зое разнеслась по всей советской земле.

Слава о нашей землячке, которой 13 сентября исполнилось бы 70 лет и которую невозможно представить себе пожилой женщиной.

Она так и останется навсегда в памяти людей — юной Зоей.