Плохой хороший Серёжа

Письмо в редакцию написала мать Сергея Медведева, Любовь Александровна: «Моего сына никак не снимают с учёта в инспекции по делам несовершеннолетних, хотя он ничего плохого не совершил и не совершает. Очень прошу, помогите…»

Уже к самому концу командировки я засомневался, а стоит ли вообще писать этот материал? К моменту моего приезда в Петровское Сергей Медведев был уже снят с учёта, потому что ему исполнилось в начале февраля восемнадцать лет. История эта вроде бы подошла к благополучному концу — трагедии не произошло. Пусть у Сергея и осталась «моральная травма» (выражение не моё), так ведь только моральная… Но я подумал: а может быть, история с Сергеем послужит информацией к размышлению всем тем, кто работает с «трудными» подростками. Настоятельно подчеркну важность той огромной работы, которую проводят сотрудники инспекций по делам несовершеннолетних по воспитанию «трудных» подростков. В Петровском районе, к примеру, таковых на учёте стоит 67 человек. Занимаются работой с ними два инспектора РОВД — Раиса Ивановна Эмирян и Тамара Васильева Кузнецова. Они не жалеют сил и времени, оберегая своих подопечных от большой беды, перевоспитывая их. Но вот в случае с Сергеем…

Все, с кем я ни разговаривал, в том числе и сами сотрудники милиции, отзывались о Медведеве положительно — неплохой парень. Правда, ангелом его представлять всё же не стоит. Судя по школьной характеристике, в восьмом классе он мог и пропустить занятия, и нагрубить старшим (переходный возраст!), зато две последующие характеристики из технического училища № 1, где он учился, отличаются от первой, как небо от земли: дисциплинирован, активен и т. д.

Правда, как это ни странно, ни одна из характеристик не датирована. Более того, секретарь комсомольской организации райпотребсоюза (Медведев работал там почти полгода) Н. Болдырева показала мне ещё одну прекрасную характеристику на Сергея, которая в его деле почему-то отсутствует. Короче, если судить по устным отзывам и по официальным документам, написанным наверняка после 1980 года, Медведеву вроде бы и ни к чему было стоять так долго на учёте. Однако под опекой сотрудников ИДН Сергей находился почти три года, вплоть до совершеннолетия.

Все рассказы людей о том происшествии в один из апрельских вечеров 1980 года разнятся между собой. Но если наложить эти рассказы один на другой, то обнаружится общая фабула: шла по улице группа парней и девчат и встретилась с пьяным мужчиной. Им бы разминуться, но сам собой возник разговор. Пьяный, естественно, выражался на пьяном языке, с нецензурщиной, и получил замечание. Температура беседы начала подниматься до точки кипения, и в конце концов один из молодых людей, В. Суханов, то ли толкнул, то ли ударил мужчину. Появилась милиция.

Медведев, в общем-то, был лишь свидетелем случившегося, и, наверное, не привлёк бы он такого пристального внимания стражей порядка, если бы от него, как и от Суханова, не пахло вином. В протоколе заседания комиссии по делам несовершеннолетних это чётко зафиксировано.

Итак, Сергея Медведева поставили на учёт и завели на него профилактическое дело 13 мая 1980 года. На одной из первых страниц этого документа отмечено: «Правонарушений в прошлом не было». Не произошло их и в будущем. Я внимательно прочитал все бумаги в пухлой папке, и меня не покидало ощущение, что я просматриваю досье кандидата на какую-нибудь премию: характеристики, как уже говорилось, прекрасные, в справках инспектора Т. В. Кузнецовой постоянно отмечается примерное поведение Сергея…

Как ни называй учёт в ИДН — профилактической или воспитательной мерой, — но он воспринимается подростком всегда как наказание. Если подросток исправился, это затяжное наказание воспринимается им, пожалуй, во много раз болезненнее. Я разговаривал с заместителем начальника РОВД В. И. Шумаковым, работником районной прокуратуры Т. В. Саповой, секретарём комиссии по делам несовершеннолетних при райисполкоме Н. Е. Логуновой, сотрудницами детской комнаты Р. И. Эмирян и Т. В. Кузнецовой… Все они подтверждали: да, перевоспитавшегося подростка с учёта снимают, ему оказывают доверие, освобождая от опеки.

Уже менее чем через год после постановки Медведева на учёт, 24 апреля 1981 года, в очередной отчётной справке инспектора ИДН Т. В. Кузнецовой на имя начальника РОВД есть фраза о том, что «секретарь комиссии по делам несовершеннолетних настаивает на снятии Медведева с учёта». И следом, несмотря на категоричное слово «настаивает», зафиксировано предложение того же инспектора: «На летний период считают снятие с учёта нецелесообразным». Почему?

Время шло. Надзор за Медведевым не ослабевал. 16 ноября 1982 года в новой справке инспектор пишет: «Часто встречаюсь с матерью (Сергея Медведева. — Н. Н.), просит снять с учёта, так как поведение, говорит, нормальное. Жалоб и замечаний на него не поступало». И в этот же день (хотя Сергей станет совершеннолетним уже через 2,5 месяца) составляется Т. В. Кузнецовой новый квартальный план мероприятий: снова «проконтролировать», опять «проследить» и пугающий пункт под № 5 — «Доставить несовершеннолетнего на профилактическое собеседование в РОВД, к руководству РОВД, в уголовный розыск». Зачем?

Вопросов возникало много и на главный из них — почему Сергея раньше восемнадцатилетия не сняли с учёта как исправившегося? — ответа я так и не получил. Узнал я только, что Тамара Васильевна заметила как-то Медведева в столовой рядом с парнями, которые (не Медведев!) пили пиво… В. И. Шумаков встретил его однажды на улице вместе с подвыпившим парнем… Но сам-то Сергей совершил за эти три года хоть один проступок? Нет, не совершил.

Я верю, что Тамара Васильевна лишь из добрых побуждений не снимала Сергея с учёта. Она искренне считает, что, повзрослев, Медведев придёт сказать ей спасибо за опеку, что только благодаря инспекции по делам несовершеннолетних Сергей не совершил преступления. Но почему она так упорно считает Медведева способным на преступление, Тамара Васильевна объяснить не могла. Ссылалась, правда, на свою интуицию.

В этот-то момент нашего разговора инспектор и произнесла несколько раз ту самую фразу, что, дескать, ничего страшного не произошло, разве что моральная травма… Я пытался объяснить, как тяжело нормальному человеку жить под постоянным надзором, что Сергей почти перестал ходить в кино, на танцы и вообще старается меньше показываться на улице, что он и его мать болезненно воспринимают каждый вызов в милицию «для профилактики» раз, а то и два раза в месяц.

Странное дело: со мной соглашались, что Сергей исправился, что он и вообще неплохой, но какое-то подспудное желание слегка очернить его в моих глазах ощущалось постоянно. То вдруг прозвучала фраза, что все они, Медведевы, «такие». Пришлось напомнить, что старший брат Сергея, Александр, очень уважаемый человек, депутат Тамбовского городского Совета народных депутатов, а старшая сестра, Ольга, — студентка Ленинградского университета… То вдруг меня разыскивает Р. И. Эмирян и с каким-то радостным видом информирует, что совсем забыла сказать: Сергей-то, оказывается, ещё в третьем классе уже «познакомился» с милицией…

Пусть так, но почему же существует в его деле запись: «Правонарушений в прошлом не было»?

И последний штрих. Прощаясь с Сергеем, я спросил: «Ты знаешь, что 5 февраля снят наконец с учёта?». Он недоумённо пожал плечами. Мы вместе посмотрели на календарь — на его листке значилось уже 10 февраля 1983 года. Сообщить Сергею Медведеву о том, что его сняли с учёта в ИДН, никто не удосужился.