Парадоксы воображения

Неудобно возражать классику, но всё же театр начинается не с вешалки, а с афиши. А на этой афише Ульяновского областного театра драмы значится имя Эмиля Брагинского.

Не правда ли, мы уже заранее знаем, что будем смеяться? Больше того, смеяться будем, в основном, сами над собой, ибо к драматургии Э. Брагинского очень точно подходит известное: «Над кем смеетесь?..» Мы оставим дома все запасы желчного смеха — в мире этого автора отъявленных негодяев нет, подлецы в чистом виде отсутствуют. А если мы чувствительны, то у нас заранее согревается кровь в предвкушении обязательного счастливого конца. Одним словом, на сцене комедия Э. Брагинского «Игра воображения».

Вспомним ещё раз афишу. На ней изображён мужчина с «лысым» (ни глаз, ни носа, ни рта!) лицом, украшенный симпатичными ветвистыми рогами, и два женских профиля. Так что же, опять обманутый муж? Снова пресловутый треугольник?

Да, есть обманутый и брошенный муж — Павел Алексеевич Антошин. Есть и извечный треугольник. Вернее — два. Причем (хитрости жизненной геометрии!), состоят они всего из четверых людей. Дело в том, что одна сторона у этих треугольников общая и представляет из себя прямую, соединяющую Павла Алексеевича и его супругу, Риту Сергеевну. А противоположные углы получившегося ромба занимают некий Лампасов и некая Лариса. Есть ещё дочь Антошиных Женя и её друг Юрий, но их жизнь пока, к счастью, движется по законам арифметики, основополагающей является формула «Женя + Юра = Любовь!»

Перед постановщиком спектакля и артистами стояла задача — построить на фундаменте ромба человеческие характеры и судьбы: какой угол, если продолжать сравнение, к концу спектакля стал бы выше, там и акцент. Если тот, где Павел Алексеевич (арт. В. Рыжиков), то спектакль получился бы о современном и чрезвычайно распространённом типе мужчин, которым мало надо. Они, эти слегка флегматичные мужчины, прочно уселись в мягком кресле бытия и уже не жаждут никаких перемен. Они существование своё принимают за жизнь, привычку к женщине и хорошо приготовленной пище — за любовь, наличие в доме десяти «классических» пластинок — за культуру. «О доблестях, о подвигах, о славе» даже и разговору нет. И только такое «семьятрясение», как уход привычной жены, способно всколыхнуть и пробудить от спячки их душу.

Если бы весь свет постановки сошёлся в фокусе на фигуре Риты Сергеевны (арт. Г. Кныш), то мы бы порассуждали, в первую очередь, вот о таких взбалмошных «бабах», которым слишком много надо. Ну что ей не хватало, этой далеко не блистающей умом и явно не молодой женщине? Дом —полная чаша; муж — красив, умён, не пьёт, разбирается даже в музыке Вивальди, а кроме того, и любит свою семью. Дочка не дурнушка, хозяйственна и блещет остроумием… Живи и благодари, как говорится, Бога. Но, нет, Рите Сергеевне надо ещё чего-то этакого, «обжигающего и волнующего», и она, пока муж был в командировке, убегает к молодому человеку по фамилии Лампасов.

И всё же эпицентром «Игры воображения» стала судьба Ларисы, судьба матери-одиночки, мечтающей о семейном счастье. Это «всё же» стало возможным благодаря страстному и достоверному исполнению роли Ларисы артисткой Марией Байер. Она, полностью, так сказать, отказавшись от котурнов, прожила на сцене два часа сложной жизнью своей привлекательной, милой и не очень-то счастливой героини.

Одиночество — наболевшая проблема наших дней. Я специально всматривался во время спектакля в зрительный зал — сколько молодых и уже не совсем молодых женщин сопереживали героине! Они, несомненно, узнают себя в Ларисе, но вот как они воспринимают героиню М. Байер? Одни, может быть, осудят её за пробудившуюся наконец отчаянную решимость, за экстравагантное «пленение» неожиданно оказавшегося свободным гражданина Антошина П. А. Другие, вероятно, остро позавидуют Ларисе: у неё теперь есть муж, у её ребёнка — отец. А третьи, как ни парадоксально, пожалеют её: так ли уж ценно её приобретение, нужен ли ей этот весьма далёкий от эталона настоящего мужчины человек? Не променяла ли она свободу одиночества на, может быть, мнимое счастье супружеской жизни?

У каждого зрителя будет своё суждение о Ларисе. И нельзя утверждать, что спектакль рассчитан на аудиторию только лишь из одиноких женщин. Конечно же нет, ульяновские артисты вместе с Э. Брагинским дали нам возможность поразмышлять над парадоксами «игры воображения», задуматься, а не втянулись ли и многие из нас в эту игру?

В воображаемом мире живёт Павел Алексеевич Антошин, уверенный, что он любит жену, жена его, и вообще у них в доме всё благополучно. Рита Сергеевна уверена в своей неотразимости, в неминуемом счастье с Лампасовым, в том, что сможет прожить без своей родной семьи, и в результате остаётся у разбитого корыта.

Несколько шаржирована эта страсть к иллюзиям в образе Юрика, будущего зятя Антошиных. И, конечно, смешно, когда этого пытающегося хипповать парня, проповедующего «сладкое ничегонеделание», реальная жизнь заставляет копать картошку в подшефном колхозе, вынуждает завести семью, хотя бы и в экспериментальном («без формальных бумажек») виде. Кстати отметим, что артист В. Крайний чересчур чудаковат в своем герое, у Э. Брагинского он не такой уж заигравшийся человек, не так уж наивно верит он в то, о чём вещает сам… Чуть-чуть бы побольше самоиронии.

Впрочем, не будем критиковать: кто-то играл талантливее, кто-то попроще. Главное в том, что спектакль, поставленный главным режиссером Ю. Галиным, получился, смотрится с интересом и заставляет задуматься. И если мы узнаем себя в героях постановки и поймём, что, в сущности, смеёмся сами над собой, то не будет ли этот смех очищающим?

Давайте себя узнаем.