Чародей

Илья Глазунов. Имя этого советского художника знают во всём мире. В Берлине, Варшаве, Осло, Копенгагене, Лондоне, Париже, Токио… да легче перечислить столицы земного шара, где не выставлялись его картины. И всегда, в любом городе любой страны попасть на его выставку чрезвычайно трудно — тысячи и тысячи людей стремятся увидеть мир в восприятии признанного мастера кисти. В Москве в мае-июне этого года состоялась очередная выставка Ильи Глазунова. О ней и вообще о творчестве знаменитого художника эти заметки.

В центре Москвы, на площади 50-летия Октября, как раз между Александровским садом и старым зданием МГУ, распластался приземистый параллелепипед Центрального выставочного зала (Манежа). Под неоглядно длинными стенами, вокруг всего здания плотным (по 5-6 человек в ряд) кольцом стоят сотни людей. Стоят часами. Под дождём, под солнцем, на ветру. Они хотят познакомиться с художником Ильёй Глазуновым.

Картины Глазунова удивляют, ошеломляют, восхищают и заставляют задуматься. Бывают иные современные, так называемые, художники, над картинами которых задумываешься: а почему здесь дерево тёмно-фиолетовое, да почему ребёнок нарисован какой-то квадратно-кубический? Над смыслом произведения думать уже некогда.

Илья Глазунов — не во всех, конечно, но в подавляющем большинстве своих полотен — добился удивительнейшего слияния формы и содержания, удивительнейшей гармонии красок. В зале при таком огромном скоплении людей поразительная тишина, только тихий говор и даже шёпот — обмен впечатлениями. Восторг, непонимание и даже неприятие одному выдержать трудно. Одному трудно переживать. Что интересно, здесь, на выставке Ильи Глазунова, можно было услышать уже почти позабытое в наше время слово — гений. И хотя это чья-то личная оценка, но она заставляет обратить на себя внимание.

На нас смотрит могучий древнерусский князь-богатырь. Его загорелое голубоглазое лицо уверенно, с сознанием своей силы смотрит на зрителей. В правой руке холодно блестит страшный для врага меч. Левой князь крепко и ласково прижимает к себе светло-русого мальчонку. Крепка и независима Русь! Недаром эта картина Ильи Глазунова вынесена на рекламный щит его выставки. Прошлое нашей страны, — а именно период с XI по XVII век — занимает в творчестве Глазунова если не центральное, то одно из главных мест.

Привлекают внимание художника чаще всего трагические узелки в бесконечной нити времени. По всем картинам даже бегло пробежаться взглядом трудно, поэтому я остановлюсь на тех, что особенно врезались в память. Вот «Царевич Димитрий». Известна история трагической гибели несмышленого наследника русского престола. Полотно пересечено навзничь лежащим телом мальчика. Его широко распахнутые глаза с недоумением и болью в зрачках, страшная, длинная кровавая рана, горящая на горле, детская игрушка-лошадка рядом с рукой и тонкие беспомощные берёзки над головой — всё говорит о зверской жестокости и бессмысленности с человеческой точки зрения дворцовой борьбы за русский престол.

А чуть ли не рядом картина совсем другого плана. Называется — «Русская красавица». Из окна светелки улыбается нам умная, прекрасная, добрая и, главное, — живая (кажется, даже видно, как жилка на виске бьётся!) молодая женщина. Кстати, как и в предыдущем полотне игрушка, нож, берёзки — в прямом смысле настоящие, так и здесь: кокошник, платье, бусы, наличники окна сделаны предметными, объёмными. Илья Глазунов идёт на такой художественный приём только в древнерусской серии своего творчества. И это как бы оживляет, приближает к нам изображённые характеры.

Громадное место в творчестве И. Глазунова занимают иллюстрации. Образы, созданные Некрасовым, Блоком, Мельниковым-Печерским, Лесковым, он воссоздаёт в графике. Но особенно пронзительны портреты героев Достоевского.

Здесь, мне кажется, достигнута та трудноуловимая согласованность и с писателем, и с читателем-зрителем, что сразу воспринимаешь всем сердцем именно таких Неточку Незванову, князя Мышкина, Рогожина, Настасью Филипповну, несчастного человека Родиона Раскольникова. Но при всём при том и любители, и профессионалы-рецензенты в один голос говорят о том, что литературная графика Глазунова — это не простые, сопровождающие текст картинки, а самостоятельные, глубоко значимые произведения искусства.

Вероятно, помогает художнику достигнуть такого совершенства в изображении вымышленных героев то, что он в настоящее время — признанный портретист первой величины. Портреты общественных деятелей — президента Финляндии У. К. Кекконена, премьер-министра Индии (в то время) Индиры Ганди; известных людей — актёра Иннокентия Смоктуновского, космонавта Леонова и многих других принесли Илье Глазунову мировое признание.

Илья Глазунов родился и вырос в Ленинграде. Благодаря этому обстоятельству, он создал два прекрасных и впечатляющих цикла работ: «Блокада» и «Город». Картины первого тяжело, просто больно смотреть. Одно дело слышать, представлять себе, другое дело — увидеть, ощутить весь ужас, всю жестокость, трагичность и героизм этих незабываемых дней.

Комната. Полумрак. На заднем плане, на кровати лежит женщина. Может быть, уже мёртвая. В центре ярко выделяется крышка стола. Из-за неё вытягивается, тщится увидеть, может быть, хоть что-нибудь съестное, а может, просто застыл, вспомнив предблокадную сытую жизнь, ребёнок, дитё с недетскими, скорбными и серьёзные глазами. Мальчика этого зовут Ильёй, фамилия — Глазунов. Вновь и вновь возвращаются люди к этому полотну, некоторые по нескольку раз — глаза маленького художника, ребёнка блокадных лет притягивают их. Эти глаза — обвинение фашизму, обвинение войне.

Когда смотришь серию картин, объединённых общим названием «Город», то невольно почему-то вспоминаешь Фёдора Михайловича Достоевского. Удивительно, ведь писатель показал нам мрачный, подавляющий человеческую личность Петербург, а художник запечатлевает в своих полотнах современный прекрасный Ленинград. Но потом понимаешь, что их роднит и объединяет —любовь к горожанам и пристальность взгляда. Как и Достоевский, Глазунов не просто копирует жителей города, а в разных и разных лицах людей показывает нам лицо громадного и прекрасного города. Да и не надо забывать, что в книгах писателя-классика Петербург предстаёт перед нами, хотя и с язвами, и болезнями, но всё же великим городом.

В последние годы художник начал разрабатывать новую изобразительную жилу: всё больше и больше появляется из-под его кисти произведений философского звучания. Полотна «Икар», «За ваше здоровье!», «Русская Венера» подолгу задерживают внимание зрителей. Но особенно бурные споры, порой прямо противоположные суждения вызывает главная картина этого цикла — «Возвращение». Я повторяю, картина, её сюжет, композиция настолько не подлежат однозначному толкованию, даже когда смотришь на неё час или два, а уж описывать её, наверное, вообще бесполезно. Скажу только, что по замыслу она перекликается через века со знаменитым полотном Рембрандта «Возвращение блудного сына», конечно, в современном варианте.

Восхищает гигантская работоспособность Ильи Глазунова. Он совершает творческую командировку на строительство Байкало-Амурской магистрали и появляется чуть ли не летопись в рисунках великой стройки. Можно сказать, что десятки молодых и старых строителей, парней и девчат останутся в истории не только благодаря магистрали, но и благодаря портретам большого худож-ника Ильи Глазунова.

Оторванность от жизни — смерть для таланта. Художник просто обязан быть в гуще жизни, в самых кипящих точках земного шара. Когда смотришь цикл работ «Борющийся Вьетнам», то само собой приходит в сознание слово «подвиг». Подвиг художника. Наброски и этюды, сделанные прямо в окопах, на поле боя, под бомбардировками, не только восхищают, но и внушают глубокое уважение. Есть у Ильи Глазунова ещё одна серия картин, написанных не в студии, а непосредственно в центре событий, с коротким, но много говорящим любому человеку словом — «Чили»…

Более 400 полотен художника демонстрировались в Манеже. Это только часть великого множества произведений, среди которых есть подлинные шедевры, что создал Илья Глазунов в свои сорок с небольшим лет. Он находится в расцвете творческих сил. Сколько раз ещё выпадут людям прекрасные мгновенья от встреч всё с новыми и новыми полотнами художника Ильи Глазунова.