Ничего нельзя изменить…

«Человек во многом определяет своё настоящее, в какой-то мере он может не предвидеть, но предопределить своё будущее. Он беспомощен и бессилен только перед своим прошлым — в нём ничего нельзя изменить…» Эти слова в повести Николая Дубова «Родные и близкие» даны от автора, но воспринимаются они как итог размышлений главного героя Михаила Ивановича Шевелева.

Что же хотел бы изменить этот человек, прошедший долгую, ужасно трудную, ухабистую дорогу жизни, но в которой не так уж редко попутчиком ему было счастье? На первых же страницах повести мы застаём его у разбитого корыта: больного, одинокого, несчастного и отданного на съедение самому кровожадному зверю в мире — собственной совести.

А ведь было буквально всё, чтобы встретить закат жизни со счастливой улыбкой на губах. Была жена, которую он, быть может, любил не страстно, не пылко, но которую уважал безмерно и берёг. Было три родных сына. Была и дочь от женщины, которая любила его той большой, настоящей любовью, что так редко встречается на этом свете. Был истинный, преданный фронтовой друг. Была сестра, посвятившая всю свою жизнь ему…

Всё это было.

Жена умерла. Умерла раньше времени и прожив жизнь вообще-то без радости по его, Михаила Ивановича, вине. А он это понял, когда уже ничего изменить нельзя. Сыновья выросли здоровыми и не дураками, но — один на другом краю света живёт своей жизнью, а два других хотя и рядом, в одном городе, но такие далёкие, чужие, словно мещанствуют (Борис) и инфантильничают (Димка) где-то за сто тысяч вёрст.

Надо заметить, что образы сыновей Шевелева несут чуть ли не самую большую смысловую нагрузку в сюжете повести. Явно видно намерение автора показать современное поколение во всех его ипостасях. В этой намеренности, заданности можно, конечно, усмотреть слабость произведения, хотя нарочитость эта Н. Дубовым не скрывается. Ни автор, ни, тем более, отец не понимают, почему же три родных брата выросли такими абсолютно разными. «Но как могло получиться, что они и друг на друга не похожи? Если б не фамилия и некоторое внешнее сходство, можно подумать, что они вовсе и не братья — ничего общего, ничего похожего. Как, почему это произошло?», — думает отец.

Всё же какое-никакое объяснение этому Н. Дубов пытается дать. Старший, Сергей, рос в первые, самые трудные годы семейной жизни Шевелевых, когда была ещё бедность, был этап строительства семьи. Он и вырос заботливым, любящим, отзывчивым и трудолюбивым. Средний, Борис, родился перед войной, и главным впечатлением его детства стал голод. Этим, наверное, и объясняется его страсть к накопительству, достатку, изобилию, шикарной жизни. Димка же, появившись на свет после войны, буквально купался в заботливости родителей, которые словно все свои страдания-лишения хотели искупить Димкой — он единственное только на золоте не едал, сам передвигался да подносил ложку ко рту. Вот и вырос таким мягкотелым, безвольным и безответственным, словно остался на всю жизнь пятилетним ребёнком. Кажется, это самый удачный образ в повести, и все эпизоды с его бесконечными женитьбами и объяснениями по этому поводу написаны Н. Дубовым мастерски.

Заслуживает внимания и Борис. Подобные борисы в последнее время стали чрезвычайно распространённым типом в жизни и современной литературе. Тип технократа, который не только подчёркнуто деловит, малоэмоционален и сугубо реалистичен во всяких жизненных ситуациях, но ещё и горд этим — находится сейчас под пристальным наблюдением писателей. Н. Дубов явно и открыто не осуждает своего героя, но в отношениях Бориса с окружающими, особенно с родителями, проскальзывает оттенок, нечто такое, что читателю трудно становится уважать этого человека, который считает себя и себе подобных технократов хозяевами жизни, двигателями прогресса, а всех остальных — балластом на нашей старушке Земле.

Явный недостаток повести связан с образом старшего из сыновей. Сергей появляется на первых страницах, произносит длинный монолог о своей профессии биолога, и потом только время от времени нам напоминается, что он, по сравнению с братьями, — положительный герой.

Вызывает некоторое удивление и образ друга Михаила Ивановича — Устюгова. Это не человек, а ходячий сборник афоризмов, изречений, цитат. И его роль тайного влюблённого в жену своего лучшего друга кажется надуманной и неестественной, хотя, впрочем, чего в жизни не бывает…

И всё же, главное в повести — судьба самого Шевелева. Он не понимает сыновей, мучается, обманывая жену, дочка из второй семьи никак не может привыкнуть к нему, потому что он наезжает в эту семью словно в командировку — единожды в год. Её же мать, а для Шевелева — Марийка, этот символ чистого, бескорыстного чувства, хотя и сохранила свою любовь на долгие годы, против воли отравила Шевелеву этой любовью всю жизнь.

Вот ведь как получается! Мы же знаем, что Михаил Иванович — честный, добрый, умный человек, ему бы раздаривать родным и близким счастье пригоршнями, он и желает этого, но получается всё наоборот. Так и хочется перепланировать его жизнь-судьбу: вот если бы он решился и уехал бы навсегда в Крым, к Марийке и дочурке, а Варя, жена его, поняла бы, что Устюгов любит её так, как любят лишь раз в жизни, и ответила бы на его чувство — как бы они были все счастливы.

Если бы…

Но, увы, в повести, разве что кроме Сергея, старшего сына, нет счастливых. Даже Марийка со своей согревающей прекрасной любовью вряд ли, живя в долголетнем одиночестве, когда лучшие молодые годы стремительно улетают, счастлива на все сто.

Несмотря на отдельные недочёты, хорошую, жизненную и грустную повесть поведал нам Н. Дубов. Она и заканчивается на щемяще грустной ноте, словно в колокол ударили: «Так из вечера в вечер Шевелев смотрит на распростёртый город, в котором бурлит уже сторонняя ему жизнь, вершит над собой беспощадный суд совести за всё, что сделал, за всё, чего не сделал. И ждёт заката».

Читатель, который сумеет расслышать этот печальный колокольный звон на похоронах чужой судьбы, наверняка задумается: а так ли он сам живёт? Не придётся ли себя на закате жизни судить беспощадным судом совести?

По ком он звонит — колокол?..