Тамбов на карте «Архипелага»

Известно, что Александр Исаевич Солженицын одно время вынужден был проживать в соседней с нами Рязани. Дважды побывал он в нашем Тамбове. В его трёхтомной эпопее «Архипелаг ГУЛАГ», которая вышла в издательстве «Советский писатель» в прошлом году, наш областной центр упоминается неоднократно.

Всего имя города «Тамбов» и производные от него встречаются в «Архипелаге ГУЛАГ» восемнадцать раз. Уже на 84-й странице первого тома читаем: «Ну кто там помнит и в самом Тамбове, что в этом мирном году (1940-м. — Н. Н.) посадили целый джаз, игравший в кино “Модерн”, так как все они оказались врагами народа?»

Прочитаешь это и невольно задумаешься: а действительно, кто-нибудь из тамбовских старожилов помнит? Почему так мало публикуется у нас воспоминаний о тех мрачных и жестоких событиях, называемых теперь репрессиями? Всё больше войну вспоминаем, коллективизацию…

Уже через две страницы А. Солженицын упоминает о некоем тамбовце Каверзневе, который ещё в 1918 году сменил свою «неблагозвучную» фамилию на Кольбе и в первые же дни войны попал в руки НКВД как «немецкий шпион».

На протяжении всей книги А. Солженицын постоянно сравнивает степень жестокости борьбы с «инакомыслящими» при царе и Сталине. В этой связи он задаётся вопросом: «как много политзаключенных застала в царской Тюрьме Народов Февральская революция?» И в качестве примера пишет: «Вот цифра для Тамбова, взятая из тамошних горячих газет. Февральская революция, распахнувши двери тамбовской тюрьмы, нашла там политзаключённых… 7 (семь) человек». Что и говорить — никакого сравнения с последующими годами!

На «Архипелаг» попадали независимо от возраста и порой по таким ничтожным поводам, что нас, нынешних, просто оторопь берёт. Тамбовская восьмиклассница Нина Перегуд в ноябре 1941 года сочинила частушки, где были и такие строки:

Четырнадцатилетняя школьница высказала свои опасения, свою боль. Однако — как смеет? Мало того, у неё при обыске нашли «контрреволюционную» фотографию — снимок уничтоженной Варваринской церкви. И что же? Надрали ей уши? Записали в дневник замечание?.. Ей присудили 5 (пять) лет и ещё три года поражения в правах. Хотя, как замечает А. Солженицын, не было у неё ещё никаких прав.

А дальше описывается, как арестовали и отца Нины в один с нею день. На него донёс стукач. Притом этого стукача Фёдор Перегуд приютил в своём доме, поил, кормил, устроил его на Тамбовский вагоноремонтный завод, обучил ремеслу. И в благодарность тот «подает заявление в НКВД, что Фёдор Перегуд за домашним столом хвалил немецкую технику». (Кстати, этот стукач поныне спокойно проживает в одном из сёл Притамбовья). А в те дни для того, чтобы прослыть восхвалителем немецкой техники достаточно было после очередной сводки Совинформбюро воскликнуть невольно: «Да так их танки за неделю до Москвы допрут!»

Но больше всего на страницах «Архипелага ГУЛАГ» Тамбов и Тамбовщина упоминаются в связи с антоновским мятежом. А. Солженицын в лагерях лично познакомился с участниками тех событий, узнал о них не по газетам и учебникам, поэтому его отношение к Антоновщине однозначно: это было выступление крестьян против откровенного грабежа, против тех, кто обрекал их на голод.

Многократно упоминается в «Архипелаге ГУЛАГ» антоновский мятеж на Тамбовщине, и каждый раз А. Солженицын подчёркивает, с какой беспощадной жестокостью он был подавлен. Притом, кровь лилась не только и не столько вооружённых мятежников. И сейчас ещё в прессе встречается словосочетание «банды Антонова». У писателя на эти события иная точка зрения. Он даже выражает сожаление, что на «покорителя» тамбовских крестьян М. Тухачевского не нашлось «ещё одной Маруси Спиридоновой».

Конечно, «тамбовская тема» занимает в эпопее А. Солженицына сравнительно малое место, но добавляет к нашим знаниям о прошлом родного края золотые крупицы сведений.

Правду знать тяжело, но необходимо. Какая бы горькая она ни была.