Зеркало тамбовской литературы

Именно так можно назвать новое издание, всего год выходящее в Тамбове — «Рассказ-газету». Прозаик Александр Акулинин, задумав и начав её издавать, сделал местным писателям неоценимый подарок. Это вам не три-четыре странички, принимаемые в обычных газетах, здесь публикуй соло, пожалуйста, целый авторский лист, самовыражайся в полной мере.

Для читателя тамбовского «Рассказ-газета» — тоже подарок не из последних. Она значительно расширила его представления о местной литературе, назвала несколько новых имен. За год вышло 17 выпусков, хотя планировалось поначалу — 24. Что ж, не всё сразу: издательско-бумажные трудности известны всем. Но и эта подшивка из 17 номеров уже даёт какое-никакое представление о состоянии сегодняшней тамбовской прозы.

Увы, судя по «Рассказ-газете», она, эта самая тамбовская проза, не стала пока властительницей дум местного читателя: тираж издания от выпуска к выпуску снижался (с 25 до 5 тысяч экземпляров), читательско-покупательского ажиотажа, несмотря на скромную цену (50 коп.), ещё или уже нет — «зеркало тамбовской литературы» раскупается вяло. В чём же запятая? Вроде бы разнообразие жанров, видов литературы: здесь и юмор, и лирическая проза, и детектив, и фантастика, и сказки; здесь и традиционный соцреализм, и заумный модерн…

Мне кажется, причиной равнодушия читательского стало то, что не обнаружил он свежести, новизны, необычности в первых и во многих последующих номерах «Рассказ-газеты» и быстро охладел к новому изданию. Нынешний пресыщенный читатель привередлив: «А-а, всё те же имена, всё та же, уже известная мне проза…» И успокоился, и оравнодушился к «Рассказ-газете». И действительно, многие номера её разочаровывают. Даже оценивая наиболее интересные публикации, нельзя обойтись без «но» (если вспомнить известные строки А. П. Чехова): «Умно, благородно, но не талантливо; талантливо, благородно, но не умно, или, наконец — талантливо, умно, но не благородно».

Без этого досадного «но» можно оценить, пожалуй, только великолепный рассказ Николая Дмитриева «Ты и я» (№ 9). Рассказ сюжетен, рассказ глубок, тонко и искусно выписан, имеет ярко выраженную авторскую интонацию, свой стиль. «Ты и я» — рассказ-исследование, рассказ-предупреждение о связи преступного прошлого с аморфным настоящим, о вирусе стукачества, страха и конформизма, который передался нам, сегодняшним, от предыдущих поколений, живших на архипелаге ГУЛАГ. «Ты и я» Н. Дмитриева — это Литература.

Интересна, необычна и «политическая фантазия» Геннадия Попова «Подавляющее меньшинство» (№ 8). Этот автор в последнее время начал широко публиковаться как юморист и сатирик и, честно говоря, начал уже и разочаровывать: юмор — дело тонкое, деликатное, штучное, количеством, массой здесь никак не возьмёшь… Но вот рассказ «Подавляющее меньшинство» приятно удивил свежестью, он написан в лучших традициях и манере «западной» новеллистики. И самый главный элемент читабельности — неожиданный и эффектный конец фантастического (но такого жизненного, актуального по сути) рассказа о том, как в некоей стране случился (не случился) государственный переворот.

Выделяется на общем фоне и детективная новелла Анатолия Косневича с интригующим названием «Убийца живёт рядом» (№ 7). Порой у известного нашего и единственного тамбовского «Жоржа Сименона» не хватает упругости, динамизма в его детективах, но как раз вот этот, из «Рассказ-газеты», под стать своему названию, написан захватывающе и энергично.

Главная беда тамбовской прозы в целом (как и показывает «зеркало») состоит в том, что маловато в ней сюжетности, занимательности, новелличности, не заботятся многие авторы о развитии фабулы и неожиданности конца. Конечно, можно в своё удовольствие писать и так называемую лирико-философскую, высокую, бессюжетную прозу, но тогда не надо обижаться на отсутствие читателей, не надо мечтать о популярности и массовых тиражах.

И ещё вот о чём. Я уже говорил о широте диапазона «Рассказ-газеты»: от примитивных текстов до сверхзаумных. Насчёт вторых можно и поспорить. Я, например, не поклонник таких вещей, как «Нептисфор» Вадима Степанова (№ 17), с их нарочитой усложнённостью формы, бессодержательностью, наполненностью бессмысленно-запутанной «метафизикой и схоластикой». На мой вкус, это — не литература, это — игра ради игры, словесная эквилибристика. Но есть любители подобного экспериментального чтива, и хорошо, что «Рассказ-газета» дала им этот самый «Нептисфор».

Но вот насчёт примитивных опусов, лежащих уж точно вне литературы, думаю, и спорить не стоит, Такие «рассказы», как «Блажь» Анатолия Кокорева (№ 14), могут только повредить репутации «Рассказ-газеты», отпугнуть от неё читателей. «И тут крепость Нюрина не выдержала, она заколыхалась всем телом, затряслась полными щеками, в минуту воспалившимися, бухнулась на стул и громко заплакала с прихлёбом…» Или ещё чище: «Нюра вновь вздрогнула кожей…» Скажите, ну какое отношение сие имеет к прозе?

Вообще, главному редактору, видимо, зачастую не хватает строгости как при отборе произведений, так и при собственно редактировании публикуемых текстов. Вот и коробят читателя сплошь и рядом в «Рассказ-газете» фразы типа: «Она одела пальто». Уж глаголы-то «одеть» и «надеть» различать надо…

Ну вот, начал я, вроде, за здравие, а заканчиваю как бы за упокой. Что ж делать, душа-то болит: хочется, чтобы это чисто тамбовское, уникальное литературное издание (в целом мире аналогов, наверное, нет!) именно здравствовало. Самое время учесть ошибки первого года издания и сделать «Рассказ-газету» интересной, читабельной, массовой — подлинным зеркалом местной литературы.