Ссора

Лирическая сценка

Если бы художник нарисовал картинку к этому рассказу, вы увидели бы темноту. Вернее, не простую темноту, а ночь — чýдную майскую ночь. По краям иллюстрации еле-еле белеют чистенькие деревенские домики с потухшими окнами, вверху накраплены золотистые звёздочки, а посредине улицы идут Он и Она. Обнявшись. Ему 17 лет и 4 месяца. Она на 23 дня моложе. Этого, конечно, не видно на картине, это я вам конфиденциально сообщаю.

Они шли молча. А о чём же говорить, если Она знает, что любит его, а Он уверен, что Она будет с ним навеки, всегда такая ласковая, милая, влюблённая. У обоих чуть-чуть кружились головы, оттого что они молоды, счастливы и к тому же, как вы помните, была весна.

Но ни с того ни с чего чело парня омрачилось (как писали в старинных романах). Он о чём-то думал, думал и спросил:

— Милая, ты меня правда любишь?

— Да, — нежно прошептала Она.

Они шли ещё некоторое время молча, и Он опять:

— А крепко или нет, голубка моя?

— Ну как ты не можешь понять, что крепко! — ответила Она почему-то с лёгким раздражением.

— Солнышко, а чего ты злишься? — искренне удивился Он. — Идём, идём, за весь вечер рта даже не раскрыли, вот я и спросил…

И Он обиженно засопел.

— Милый, я так тебя люблю, так люблю! Но… не обижайся… помолчи, пожалуйста. Видишь, как звёздочки рябят, они нам подмигивают! Давай помолчим, помечтаем…

Он до-о-олго (секунд десять) сдерживал себя, потом не вытерпел:

— Ты даже слушать меня не хочешь! Ты даже не хочешь мне отвечать!!!. И вообще я знаю, что ты не о звёздочках сейчас думаешь! Э-э-эх, лучше молчать!

— Что, что? — страшно удивилась Она. — Что за намёки? Что за тон? Да, как ты смеешь?! — в голосе её послышались слёзы.

— А вот смею… — растерянно пробормотал Он, но Она уже не слушала.

— Уходи! Сейчас же уходи! Я не хочу тебя видеть!!

— А что, думаешь не уйду?

— Ну и уходи!

— Ну и уйду!

— Уходи!

— Уйду!!!

— Сейчас же уходи!

— Сейчас же и уйду!!!

Он наконец повернулся и пошёл.

— Мужчина я или нет! — шептал Он, стиснув зубы, и вдруг услышал, что Она плачет. — Что же делать? Вернуться?

— Нет! — ответило его стальное мужественное сердце.

Всхлипывания и даже рыдания доносились всё громче, хотя Он удалялся.

— А может, вернуться всё же? — малодушно спросил Он ещё раз своё чугунное сердце.

Сердце молчало! Зато что-то другое шепнуло — может, Весна? Она пришла с юга и потому шептала с акцентом:

— Эх, дурэн ты, дурэн! Тэкую дэвушку обижаэшь! Нэхарашо!

Ему стало так стыдно, так больно, так гадко, так нехорошо, что он вытащил из кармана носовой платок (даже в темноте было видно, какой он чистый) и ринулся назад.

— Милая! Родная! Ягодка моя! Котёночек ты мой! — медово бормотал Он, вытирая Ей слёзы.

— Пусти! — несильно оттолкнула Она.

— Да ладно… — примирительно сказал Он.

Она вырвала у него платок, вытерла слёзы, использовала платок по прямому назначению и, ещё всхлипывая, но уже со счастливым смехом сказала:

— Дурачок!

И всё. В конце рассказа та же иллюстрация: ночь, звёзды, май, двое, счастье, а ссоры даже и следа не видно на картине.

Одна любовь!

/1976/